Обречен тобой

Резник Юлия

Обратная дорога проходит в тревоге. Расслабляюсь, лишь когда отца забирают в стационар.

За пять дней, что меня не было, я умудряюсь здорово отвыкнуть от своей квартиры. Первое время хожу по ней, как по музею. Но все же довольно быстро осваиваюсь.

Ближе к вечеру звонит Мир, чтобы огорошить меня новостью о том, что он передумал, и в больницу мы все-таки поедем вместе. Я не берусь выяснять, почему он так резко изменил свое мнение. Бросаю только тихое «хорошо» в надежде, что он сам расскажет. И накрываюсь с головой одеялом.

Глава 21

Из-за

того, что я до последнего не понимала, когда вернусь, прием нам назначают в довольно неудобное время – аккурат к закрытию клиники. Выхожу из машины. Зябко ежусь на промозглом ветру. Мира нет. Но я, не теряя надежды его увидеть, вглядываюсь в опустившуюся на город ночь, разбавленную яркими всполохами новогодних гирлянд, которых в прошлый мой визит здесь еще не было. В тревогах последних дней совершенно забылся тот факт, что до Нового года всего ничего осталось.

Значит, я могу загадать желание, правда? Почему нет? Кто мне помешает? И нет, я не буду просить вернуть мне Мира. У меня есть желания поважнее. Запрокидываю лицо к макушке ели. «Эй, ты, там! Я хочу стать мамой. Вот мое желание. Не многого я прошу, да? Так что ты уж не обессудь».

– Любуешься?

Вздрагиваю, хотя Мир и предупреждал о своем приходе, но все же его появление для меня всегда полная неожиданность.

– Да, красиво.

– Насмотришься еще. Пойдем, холодно.

Послушно плетусь за ним. В холле клиники витает дух праздника. Пхнет крепким чаем с лимоном, истекающей смолой елью, имбирными пряниками… И все это лишь убеждает меня, что все будет хорошо.

В ярком свете помещения Мир зачем-то еще раз мне кивает. Коротко и деловито. Помогает раздеться и сам сдает мое пальто в гардероб, пройдясь по лицу изучающим взглядом. В коридоре, куда мы проходим, свет совсем не такой яркий, как в холле. Он будто обволакивает его высокую фигуру, струится по обтянутым добротным сукном плечам, подчеркивает проступающие вены на тыльной стороне ладоней, высветляет в сумраке твердый профиль и написанную на его красивом лице усталость. Я залипаю, потому что… Боже мой, как же дико я по нему скучала!

– Мир, – окликаю Таруту.

– М-м-м?

– У тебя все хорошо? Ты выглядишь…

– Нормально все, Вик. Пойдем, – не дает мне договорить. Сникаю. А поймав себя на этом, распрямляю плечи и растягиваю губы в улыбке, не позволяя собственным загонам испортить этот день. Наверное, просто нужно смириться с тем, что нельзя получить все и сразу. Ничего, я терпелива.

– Виктория… Мирослав Игоревич. Рада вас видеть, – улыбается, выходя из-за стола, мой врач. – Присаживайтесь. Должна заметить, что результаты первых анализов очень меня порадовали…

Прежде чем перейти к УЗИ, которое и является главной целью нашей встречи сегодня, меня подробно расспрашивают о моем самочувствии на фоне поддерживающей терапии. И только потом отпускают за ширму, чтобы я могла подготовиться к процедуре. Мир сидит в изголовье, вдали от интимных потребностей. Что, наверное, правильно. Я бы и сама смущалась, если бы он увидел, как в меня погружается вагинальный датчик, но в то же время есть

в этом какая-то необъяснимая печаль.

– Так-так-так, что тут у нас? В полости матки визуализируется два плодных яйца…

– Два? – сиплю я.

– Два. У нас стопроцентная результативность.

– Ух ты…

– Сейчас они примерно два с половиной сантиметра каждый. И весом – один грамм.

– Один грамм, – лепечу я в шоке от того, какие они маленькие. По лицу катятся слезы, а я даже не сразу понимаю, что плачу.

– Да, но, тем не менее, вот, посмотрите. Это уже настоящий маленький человечек…

Вероятно, я бы это увидела, если бы смогла навести резкость. Слезы же не дают. Из болота эмоций меня выдергивает какое-то движение. Не скрывая раздражения, опускаю взгляд на наши с Миром руки. И вдруг понимаю, что все это время до боли вжималась ногтями в его кожу, а он терпел и лишь сейчас попытался ослабить хватку.

– Прости! – всхлипываю истерично.

– Ничего. Смотри… – кивает на экран.

– Сердечко состоит из четырех камер, мы можем его услышать. Вот. Что еще вам рассказать интересного? Хм… К этому моменту у малышей сформировались зубы, пропал хвостик и появились пальчики на руках и ногах.

Он весит один грамм, а у него уже есть зубы и пальчики. Это просто в голове не укладывается. Я задушенно всхлипываю и неосознанно принимаюсь шарить ладонью по простыне в поисках руки Мира, которая стала моим якорем в бушующем океане эмоций. Не знаю, сумела бы я в них не утонуть, если бы пришла на УЗИ одна. Скорее всего. Когда выбора нет, включаются какие-то скрытые резервы, уж мне-то это как никому известно. Но все же я счастлива, что этот трогательный судьбоносный момент нам удалось разделить с Миром. Сейчас даже представить страшно, что могло быть и по-другому.

Врач что-то там говорит, внося новые и новые данные в протокол исследования, а мы с Миром, столкнувшись взглядами, все не можем их отвести. Как во сне, я поднимаю наши переплетенные руки и прижимаю к мокрой от слез щеке.

– Где кто, пока сказать сложно, но мы и так знаем, что будут мальчик и девочка, – подмигивает Нина Борисовна.

Смеюсь. Да, мы знаем. А значит, не видать нам гендер-пати. Ну и ладно. Сэкономим.

Боже, их действительно двое. Двое! Понятно, что я допускала такую возможность и раньше, но сейчас, когда все подтвердилось, вместе с безусловной радостью накатывает и безотчетный страх.

– Можете вставать. Салфетки на столике слева от вас.

Когда мы с Миром выходим, зажав в руках кучу бумажек, на улице становится еще холоднее. Ветер воет, заставляя тревожно поскрипывать и гнуться уснувшие до весны деревья, где-то нетерпеливо гудят клаксоны, и вся эта мешанина звуков становится слишком большим испытанием для моих ощетинившихся нервов. Хочется спрятаться, чтобы в тишине переварить случившееся.

– Вик, давай я тебя подвезу? – предлагает Мир, бросая быстрый взгляд на часы, оплетающие массивным браслетом его запястье. А ведь я хочу побыть с ним подольше, да, но побыть наедине, а не в компании засевшей в его голове Лены и своей вины.