Обреченная
Шрифт:
– Это нелепо, - бросила она.
– Увы, - Хатч постаралась улыбнуться.
– Такие вещи случаются.
Сколари, закатив глаза, откинулся в кресле.
– Хатч, это жестоко - поступать так со мной. Я заранее заказал номер в Швейцарских Альпах. Хочу провести там время с друзьями.
– Том, - сказала она страшно смущаясь.
– Извини, но, мне кажется, тебе придется пересмотреть свои планы.
Он посмотрел ей прямо в глаза.
В это мгновение Хатч постаралась взять себя в руки.
– Послушай, вы оба достаточно долго работали на Академию. И вам известно, что значит
Тони вздохнула.
– Я, в общем-то, не предполагала, что мы весело проведем время. Так что преспокойно могу это пережить.
В течение часа Хатч пересчитала их полетную траекторию и взяла курс на Малейву.
В тот день она сторонилась пассажиров, желая сохранить благоприятный психологический климат. Хотя дружеский настрой первых нескольких дней и не вернулся, но отрицать, что гнев и негодование быстро рассеялись, тоже было нельзя. К утру все более или менее смирились с новым положением дел. Эмбри признала, что возможность наблюдать планетарное столкновение наверняка важнее любых неудобств. Что касается Сколари, он, видимо, наконец, начал осознавать, что значит быть единственным молодым представителем мужского пола в обществе двух привлекательных пассажирок.
Хатч сочла, что пришло время сделать следующий шаг.
На следующее утро все, кроме Найтингейла, собрались в комнате отдыха. Тони и Эмбри играли в шахматы, Сколари с Хатч обсуждали этические проблемы, а Билл оказывал им в этом посильную помощь. В данный момент обсуждалось, следует ли воспринимать положительно наличие верований, поскольку те даруют индивидам большее психологическое спокойствие. Заметив, что шахматная партия закончилась, Хатч привлекла к себе внимание присутствующих.
– Обычно, - сообщила она пассажирам, - на такие исследования отправляют как можно больше людей, среди которых обязательно есть профессиональные археологи. У кого-нибудь есть археологическое образование?
Ни у кого не было.
– Когда мы доберемся до Обреченной, - продолжала Хатч, - я отправлюсь на поверхность. Просто осмотреться, увидеть все, что можно, а то и собрать кое-какие артефакты. Если кому-нибудь хочется со мной, могу взять нескольких добровольцев. Работа предстоит достаточно простая.
Она сладко потянулась. Пассажиры переглянулись, затем посмотрели на потолок и стены.
Эмбри отрицательно покачала головой.
– Благодарю покорно. Я предпочту наблюдать отсюда. Хатч, в конце прошлого века здесь пропала целая группа. Насколько я припоминаю, их съели.
– Она подняла ферзя и внимательно посмотрела на него.
– Прошу извинить. Но я действительно помню об этом. К тому же меня мало интересует археология. Если там есть что-то, на что Академии хотелось бы взглянуть, так у них было на это двадцать лет. Но нет - в самую последнюю минуту им взбрело в голову отправить туда нас, чтобы мы сделали их работу. Весьма типично.
– Извини, Хатч, - произнес Сколари, - но я разделяю
– Он посмотрел куда-то мимо Хатч, не желая встречаться с ней взглядом.
– Глупость какая!
– Ладно, - сказала она.
– Я все понимаю. И, пожалуй, согласна с тобой.
– А чем мы будем делать снимки?
– спросила Тони.
– У тебя есть сканер?
В грузовом отсеке Хатч нашлась упаковка со сканером. «Ну, хоть с этим проблем не будет».
Тони откинулась в кресле. Она осторожно наблюдала за Хатч, однако выражение ее лица ничего не говорило. Наконец, она улыбнулась.
– Я с тобой, - проговорила она.
Хатч предвидела такое развитие событий и уже наметила другого добровольца, хотя имела веские причины оставить его на борту.
– Я никого не принуждаю, Тони.
– Неважно. Мои внуки когда-нибудь спросят меня об этом. И я не хочу быть вынужденной им ответить, что осталась здесь и наблюдала за происходящим из гостиной.
Этой фразой она заработала колючий взгляд Эмбри.
По привычке Найтингейл удалился к себе очень рано. Он понимал, что в его отсутствие остальные чувствуют себя более непринужденно, и сожалел об этом. Однако, по правде говоря, даже короткая беседа утомляла его. Он дни напролет работал над книгой, которую в один прекрасный день, надеялся он, сочтут его главным произведением: «Куракуа и Земля: эволюция разума». Книга рассказывала о величайшей иронии, что люди, открыв силы, создающие в определенных известных ситуациях разум на планете, пока плохо осознали их действие по отношению к самим себе.
Он с удовольствием проводил вечера со своими великими предшественниками Харко и Ди Альвой, вместо того чтобы слушать в комнате отдыха болтовню, переходящую в базар.
Люди, с которыми он путешествовал, определенно не были яркими личностями, а время - драгоценно. За ушедшие годы он в полной мере оценил тот грустный факт, что никто не живет вечно.
Однако по вечерам сильное волнение мешало Рэнделлу думать о чем-нибудь, кроме Обреченной. Малейва-3. Планета без будущего. Вам не хочется написать мемуары? «Почему Сколари спросил об этом? Смеялся ли он надо мной?» - Этот вопрос Найтингейл задавал себе все чаще. Ведь Событие приближалось - и воскрешало воспоминания. Неужели вы тот самый Найтингейл, который угробил шестерых?
Ему захотелось выпить. Однако из горького опыта Найтингейл знал, что стоит себе это позволить - и он надерется.
Вскоре все кончится. Под ногами опять будет твердая почва, и он уединится в доме, который купил для него агент по недвижимости. Дом на мысе, вдали от шоссе; к нему вела частная дорога. Ни гостей. Ни соседей. Не надо отвечать ни на чьи вопросы.
Будь он сообразительнее, он бы убрался с Пиннакля много лет назад, прежде чем опять упереться в это носом. Но он пустил все на самотек, решив, что, поскольку он больше не имеет отношения к Малейве, люди позабудут о нем. Позабудут, что он когда-то был там.