Обреченная
Шрифт:
Пожав плечами, он ответил:
– Я принял это решение в самую последнюю минуту.
– Что ж, прекрасно, я рада каждому.
После этого разговора, если его вообще можно было назвать разговором, она отправилась на капитанский мостик и стала изучать материалы об экспедиции Найтингейла.
Впервые систему Малейвы исследовал двадцать один год назад корабль «Джеймс П. Тальяферро». Результаты экспедиции взволновали научное сообщество по двум причинам: Малейва-3 оказалась имеющей жизнь планетой и вот-вот должна была столкнуться с залетевшим в эту
Другие люди, по-видимому, более квалифицированные, тоже рвались возглавить экспедицию. Академия заявила, что Найтингейла выбрали потому, что он был энергичным и при этом чрезвычайно здравомыслящим человеком. У него не было опыта в изучении биосистем, принципы организации которых не известны, но такого опыта не было ни у одного из кандидатов. И пусть он был моложе некоторых из тех, кого Академия предпочла бы увидеть в роли кандидата - но вышло так, что Рэнделл женился на дочери члена комиссии.
Однако экспедиция провалилась, и ответственность за это легла на Найтингейла.
То, что произошло с ним на Малейве-3, несомненно могло случиться с любым. Однако когда Хатч прочитала некоторые нападки на его здравомыслие и умение осуществлять руководство, тонко завуалированные намеки на его трусость, она поняла, почему Найтингейл решил не лезть на вершину горы, а выпал из поля зрения.
Невозможно привыкнуть к серым туманам гиперпространства, где сверхсветовые корабли дрейфовали вперед словно бы небрежно, но быстро. Путешественники, глядевшие в телескопические камеры, чувствовали себя так, будто продвигаются сквозь плотный смог со скоростью несколько километров в час.
«Уайлдсайд» спокойно скользил в тумане, и Хатч без труда представила себе, что находится, например, в Ньюфаундленде, летит над Атлантикой, и вот-вот раздастся звук ревуна. Она настроила замаскированные под иллюминаторы экраны, предназначенные для того, чтобы пассажиры любовались красотой горных пейзажей, видами городов или еще чем-нибудь в этом роде. Сидя в комнате отдыха, она смотрела на Лондон словно бы из кабины самолета. День был ясный, утро раннее, а погода - тихая. Падал снег.
Шел шестой день полета.
– А что там на самом деле?
– спросил Сколари, подсевший к ней за ланчем.
– Ничего, - ответила она.
Он наклонил голову.
– Должно же быть что-нибудь.
– Ничего. Кроме тумана.
– А откуда тут туман?
– Водород и гелий. И еще несколько газов. Это в нашей вселенной есть неупорядоченности, а эта - холодная, торжественная.
– Как же так получилось?
– осведомился он.
Хатч пожала плечами.
– Ничто крупное здесь не способно сформироваться. Это как-то связано со значением гравитационной постоянной. Физики утверждают, что настоящий вопрос заключается в том, откуда у нас планеты и звезды?
–
Оба принялись за десерт. Хатч взяла ананас и банан с ломтиками сыра на тоненьких кусочках ржаного хлеба. Она пожевала, некоторое время обдумывала вкус, потом кивнула.
– Здесь значение гравитационной постоянный намного ниже, чем в нашей вселенной. Поэтому ничто не формируется. Хочешь взглянуть, на что это похоже?
– Разумеется!
Хатч приказала Биллу вывести изображение на экран передней телескопической камеры.
Лондон исчез, сменившись туманом.
Сколари наблюдал за этим несколько минут, потом покачал головой.
– Как будто я вышел прогуляться и иду быстро, а туман вокруг расступается.
– Если вообще идешь.
– Хатч, - проговорил он.
– Догадываюсь, что сенсоры здесь не работают.
– Совершенно верно.
– Поэтому на самом деле ты не знаешь, есть там что-нибудь или нет. Впереди.
– Столкнуться с чем-нибудь невозможно в принципе, - заверила она.
– Крупные объекты здесь не формируются.
– А как же другие корабли?
Она поняла, что на самом деле его это не беспокоит. Казалось, Сколари вообще ни о чем не тревожился. Но путешествие через гиперпространство зачаровало и озадачило бы любого. Особенно из-за ощущения медлительности. И из-за обманчивых теней в тумане. Их создавали прожекторы корабля, всего-навсего.
– Согласно теории, - сказала она, отвечая на этот вопрос в тысячный раз, - наш маршрут уникален. Мы создаем своего рода складку, посредством которой протыкаем пространство: она исчезает, когда мы выходим из нее. Поэтому столкновение с другим кораблем или даже встреча с ним исключены.
Вошел Найтингейл, заказал что-то в автобаре и подсел к ним.
– Интересный вид, - заметил он.
– Можно сменить.
– Нет, прошу вас.
– Он смотрел зачарованно.
– Это прекрасно!
Она взглянула на Сколари, который вгрызся в яблоко.
– Люблю все необычное, - произнес он.
Однако беседа сразу же угасла.
– Вы планируете вернуться на Пиннакль, Рэнди?
– наконец спросила Хатч.
– Или думаете принять другое назначение?
– Я в отставке, - ответил он таким тоном, что они сразу поверили.
И поздравили.
– Куплю домик в Шотландии, у моря, - продолжал он.
– В Шотландии?
– удивилась Хатч.
– Что же вы будете там делать?
– Там еще кое-где сохранилось пустынное взморье, - пояснил он.
– А мне нравится уединение.
– И как вы будете проводить время?
– не отставала Хатч.
Он налил себе кофе.
– Полагаю, в первый год я не буду делать ни-че-го.
Сколари кивнул.
– Наверное, это приятно.
– Потом он заметил, что Найтингейла могли бы взять преподавателем в Техасском университете, и добавил, что очень неплохо было бы спустя столько лет снова встретиться с друзьями.
– Рэнди, а вам не хочется написать мемуары? Ей-ей, это была бомба!