Обреченная
Шрифт:
– Не хотел бы я в ней жить, - заметил Арвин.
Марсель согласился с ним. Башня выглядела древней, а снежный покров вокруг - нетронутым.
– Не думаю, что в окнах осталось хотя бы одно стекло, - проговорил кто-то еще.
Появилась карта с отмеченной на ней находкой. Это был южный берег океана, названного ими Кораджио. Неподалеку от бухты Дурных Вестей.
«Весьма подходящее название», - подумал он.
– А что под снегом?
Бикман кивнул кому-то, стоящему справа от экрана. Появилась схема. Дома. Улицы. Вероятно, парки. Проспект или, возможно,
– Большой город, - заметил кто-то.
Бикман кивнул.
– Здесь могло бы жить примерно двадцать тысяч. Однако он маленький - в том смысле, что дороги и здания узкие. По нашим прикидкам, ширина улиц всего метра два. Тесновато по любым меркам. А здесь еще что-то.
– Он взял указку и ткнул в толстую линию, которая словно бы окружала схему.
– Стена?
– Фортификационные сооружения, - уточнил Марсель.
– Полагаю, да. А такого рода строения означают дотехнологический период.
– Он смотрел как-то неуверенно.
– Хотелось бы, чтобы у нас был соответствующий специалист.
Башня, казалось, была соединена со стеной.
– Над снегом ничего больше не видно?
– Нет. Все остальное под ним.
Бикман решил, что это стена, которую они обнаружили вчера, всего лишь каприз природы, возможно, иллюзия. Но это…
– Итак, уже пять свидетельств, - произнес Марсель. Пять свидетельств деятельности разума.
– Гюнтер, на этой планете есть еще какие-нибудь строения?
– Пока только стена. Нам следует наблюдать внимательнее. Убежден: что-нибудь да найдется.
– Он рассеянно потянул себя за бороду.
– Марсель, надо послать туда группу. Разузнать, кто они есть. Или были.
– Нельзя, - ответил Марсель.
Руководитель проекта встретился с ним взглядом. Бикман понизил голос, чтобы их спор не показался ссорой.
– Это особые обстоятельства. Я подпишу разрешение нарушить любые инструкции или официальные процедуры, снимая с вас ответственность. Но мы должны отправиться туда и все тщательно исследовать.
– Я бы с радостью помог, Гунни, - промолвил Марсель.
– Но я говорю - нельзя. У нас нет посадочного модуля.
У Бикмана буквально отвалилась челюсть.
– Не верю!
– вскричал он.
– У вас их целых три в отсеке для шаттлов.
– То шаттлы. С корабля на корабль - пожалуйста. Но они не летают в атмосфере.
– Вы уверены?
– Бикман заметно встревожился.
– Но мы же сумеем сделать хоть что-нибудь?
– Не знаю, - отозвался Марсель.
– Разве что сообщить о находке. И пусть тогда голова болит у Гомес.
– Как же это мы не взяли посадочный модуль?
– Мы не брали с собой бесполезных грузов. Посадочные модули очень тяжелые. Нам и в голову не приходило, что они понадобятся в этой миссии.
Бикман хмыкнул.
– Чье это решение? Ну да ладно, неважно. Полагаю, все мы кое-что знаем о подготовке.
– В любом случае, у вас нет ни одного квалифицированного специалиста, чтобы проводить здесь исследования, -
– Квалифицированного?
– переспросил Бикман. У него сделался вид человека, угодившего на планету, заселенную идиотами.
– Это для чего же? Чтобы осмотреть старое здание? Поискать на стене надписи и сделать несколько снимков? Может быть, отыскать парочку горшков. Какого же рода квалификация для этого нужна?
Марсель усмехнулся.
– Чтобы не перебил все горшки.
– Отлично, поставьте в известность Академию. Попросите их, чтобы выслали еще один корабль, если хотят. Но им придется поторопиться.
– Они поторопятся.
– Марсель понимал, что просто нет времени выслать с Земли вторую экспедицию. Им придется кого-то перенаправить сюда.
3
Меня удивляет, что человеческая раса до сих пор не искоренила в себе смелость и доблесть. Эти качества традиционно приводят к ранней кончине. То есть они не способствуют передаче генов потомкам. Тогда как люди, склонные гнуться под принуждением, производят на свет следующее поколение. Грегори Макаллистер. Воспоминания. Стезей добродетели
Хатч была не в восторге от перспективы провести несколько следующих недель взаперти на «Венди» с Рэнделлом Найтингейлом. Он обедал вместе с остальными пассажирами и время от времени забредал в комнату отдыха. Однако сказать ему было, в общем, нечего, и вид у него вечно был такой, что становилось ясно: ему не по себе. Рэнделл был щуплым, худым, седым и всего на пару сантиметров выше миниатюрной Хатч.
Обстановка этого рейса не слишком благоприятствовала человеку, прослывшему анахоретом. Рейс между Куракуа и Землей обычно перевозил свыше двадцати пассажиров. В таких обстоятельствах Найтингейл мог бы без труда уйти в свою каюту, и никто бы этого не заметил. Но их было всего четверо. Пятеро, считая пилота. И поэтому он ощущал давление обстоятельств и честно старался участвовать в жизни корабля.
Однако эти его старания создавали атмосферу нерешительности и настороженности. Стоило ему появиться, как смех замирал и все с трудом находили тему для беседы.
Биосистеме Пиннакля было свыше шести миллиардов лет, и она, бесспорно, была старейшей из известных систем. Найтингейл провел там почти десять лет, реконструируя ее историю. По слухам, основная часть теоретической работы уже была сделана, и Хатч понимала, почему Найтингейл собрался домой. Но, тем не менее, казалось, что он преднамеренно избрал именно это время.
Стараясь удовлетворить любопытство, она выискивала возможность поговорить с ним наедине. Когда наконец такой шанс выпал, она между делом поинтересовалась, не заболел ли кто-нибудь из его близких.
– Нет, - ответил он.
– Все чувствуют себя превосходно.
Но больше ничего не сказал. Даже не узнал, зачем она спрашивает.
Хатч улыбнулась и заявила, что ей интересно, почему его имя появилось в ее декларации о пассажирах неожиданно. Она узнала о том, что он летит, за несколько часов до отлета.