Обреченное королевство

Сандерсон Брендон

— Очень хорошо.

— Ты прав, когда заботишься о нашей репутации, — сказал Далинар, опираясь локтем о стол. — Я предполагал, что у Элокара хватит такта сохранить наш разговор в тайне, но я должен был попросить его об этом прямо. Кстати, ты полностью угадал его реакцию. Во время разговора я сообразил, что он никогда не отступит, и решил изменить тактику.

— На какую?

— Выиграть войну, — твердо сказал Далинар. — Хватит сражаться за гемсердца. Надо найти способ заманить крупные силы паршенди на Равнины и истребить из засады. Потерпев сокрушительное поражение,

они не смогут продолжать войну. Если не получится, придется искать их центр и убить или взять в плен их вождей. Даже скальные демоны перестают сражаться, когда лишаются головы. Пакт Мщения будет выполнен, и мы вернемся домой.

Адолин какое-то время обдумывал его слова, потом решительно кивнул.

— Хорошо.

— Никаких возражений? — спросил Далинар. Не было случая, чтобы его старший сын не начал спорить.

— Ты только что попросил доверять тебе, — сказал Адолин. — Сама идея — как следует ударить по паршенди — отличная! Я целиком и полностью за. Однако нужен хороший план — шесть лет назад ты сам привел множество доводов против такой тактики.

Далинар кивнул, барабаня пальцами по столу.

— Шесть лет назад даже я считал нас отдельными княжествами. Если мы атакуем их центр поодиночке — каждая армия по отдельности, — нас окружат и уничтожат. А если десять армий ударят сообща? Преобразователи обеспечат нас едой, солдаты понесут переносную защиту от сверхштормов. Только представь себе, сто пятьдесят тысяч солдат! Пускай паршенди попробуют окружить их. И Преобразователи могут сотворить дерево для мостов, которые нам понадобятся.

— Это потребует невероятного доверия друг к другу, — колеблясь, сказал Адолин. Он посмотрел в начало стола, на Садеаса. Его лицо помрачнело. — Придется провести там, далеко от лагерей, множество дней. Если кронпринцы поссорятся на полдороге, мы пропадем.

— Сначала мы должны заставить их работать вместе, — сказал Далинар. — Мы и так достаточно близки, ближе, чем когда-нибудь. Шесть лет, и ни один кронпринц не разрешил своим солдатам задираться с другими.

Не считая Алеткара. Там до сих пор кипели бессмысленные битвы из-за права на землю или старых обид. Это было смешно, но заставить алети прекратить воевать — все равно что заставить ветер прекратить дуть.

Адолин кивнул.

— Хороший план, отец. Значительно лучший, чем отступление. Но перестать соревноваться на плато! Им не понравится. Они так полюбили эту игру.

— Знаю. Но если я сумею убедить одного или двоих начать накапливать силы для войны на плато, это будет первый шаг к тому, что нам надо. Я все еще ищу способ заманить большие силы паршенди на Равнины и встретиться с ними на одном из самых больших плато, но пока даже не могу себе представить, как это сделать. Но в любом случае наши отдельные армии должны научиться работать вместе.

— А что делать с людьми, которые говорят о тебе всякие гадости?

— Я выпущу официальное опровержение, — сказал Далинар. — Но надо быть аккуратным и, не обвиняя короля в ошибке, объяснить правду.

Адолин вздохнул.

— Официальное опровержение, отец?

— Да.

— А почему

не дуэль? — Адолин порывисто наклонился к Далинару. — Вялое заявление может объяснить твои идеи, но не заставит людей почувствоватьих. Возьми кого-нибудь, кто назвал тебя трусом, брось ему вызов и напомни всем, что означает оскорбить Терновника!

— Не могу, — сказал Далинар. — Кодекс запрещает дуэли человеку, занимающему мое положение.

Адолин тоже не должен был сражаться на дуэлях, но Далинар не хотел полностью запрещать ему это. Дуэль — его жизнь. И женщины, конечно.

— Тогда поручи защиту чести нашего дома мне, — сказал Адолин. — Я сам вызову их на дуэль! И с Клинком Осколков в руке покажу, что такое честь.

— Это то же самое, как если бы я сам вызвал их.

Адолин покачал головой, глядя на Далинара.

— Что-то изменило тебя в последнее время. Видения, Кодекс или эта книга. Если между ними вообще есть разница.

— Кодекс — традиция древнего Алеткара, — сказал Далинар. — Он не имеет ничего общего с остальными двумя.

— Нет. Они связаны, отец. Все три. Они каким-то образом сплелись в тебе.

Далинар какое-то время думал. Быть может, парень прав?

— Я рассказывал тебе историю о короле, который нес камень?

— Да.

— Неужели?

— Дважды. И еще один раз заставил писца прочитать мне его.

— А. В той же самой главе есть рассуждение о том, что заставитьлюдей следовать за тобой и разрешитьим следовать за тобой — совершенно противоположные понятия. Мы слишком много заставляем. Ты можешь вызвать на дуэль всех, утверждающих, что я трус, но от этого они не станут думать иначе. Да, быть может, они перестанут говорить так вслух, но в душе не изменятся. Я убежден в своей правоте. И ты должен мне верить в этом, как и во всем другом.

Адолин вздохнул и встал.

— Официальное опровержение лучше, чем ничего. По меньшей мере ты пытаешься защитить нашу честь.

— И всегда буду, — сказал Далинар. — Но я должен быть более осторожным. Я не могу допустить, чтобы что-то разделило нас.

Он снова принялся за еду; поддел ножом последний кусок цыпленка и отправил в рот.

— Я вернусь на другой остров, — сказал Адолин. — Я… Погоди, это тетя Навани, а?

Далинар взглянул на женский стол и с удивлением увидел Навани, идущую к ним. Далинар посмотрел на тарелку — пусто. Он съел все, вплоть до последнего куска, даже не заметив этого.

Он вздохнул, собрался и встал, чтобы приветствовать ее.

— Матхана, — сказал Далинар, кланяясь и используя официальный термин для старшей сестры. Навани была только на три месяца старше его, но все равно термин можно было применять.

— Далинар, — сказала она с кроткой улыбкой. — И дорогой Адолин.

Адолин широко улыбнулся. Он обогнул стол и обнял тетю. Она положила безопасную руку ему на плечо — жест, допустимый только между родственниками.

— Когда ты вернулась? — спросил Адолин, отпуская ее.