Обреченное королевство
Шрифт:
— Ну, — сказал Далинар, — на этот раз это было бессмысленно. Я не узнал ничего. Проклятье! Я проделал пустую работу…
— Далинар, — прервала его Навани, перо которой летало по бумаге. — Последние слова, которые ты сказал перед тем, как очнуться. Какие?
Далинар задумался.
— Последние слова…
— Да, — настойчиво сказала Навани. — Самые последние слова.
— Я повторил слова человека, с которым разговаривал. «Быть человеком означает хотеть то, чего мы не можем иметь». А что?
Она, не обращая на него внимания, яростно писала.
— У тебя есть копия?.. Да вот она. Это же книги Джаснах, верно?
— Да, — сказал Далинар. — Она хотела, чтобы я позаботился о ее книгах, пока она не вернется.
Навани сняла с полки « ИзреченияКорванны», положила книгу на стол и быстро перелистнула страницы.
Далинар подошел к ней, хотя — конечно! — не понимал, что написано на странице.
— Вот, — с торжеством сказала Навани. Она посмотрела на Далинара. — Знаешь ли ты, что говоришь во время видений?
— Да, несу какую-то чушь. Сыновья сказали мне.
— Анак малах каф, дел макиаян хабин йа, — сказала Навани. — Звучит знакомо?
Далинар, сбитый с толку, покачал головой.
— Очень похоже на то, что говорит отец, — сказал Ринарин. — Во время видений.
— Не «похоже», Ринарин, — самодовольно сказала Навани. — Это в точности та же самая фраза. Последняя из тех, что ты сказал, находясь в трансе. Я записала — насколько смогла — все, что ты лепетал сегодня.
— Почему? — спросил Далинар.
— Я решила, — сказала Навани, — что это может помочь. Так оно и оказалось. Та же самая фраза есть в Изречениях, в точности.
— Что? — недоверчиво спросил Далинар. — Как?
— Это строчка из песни Ванриаль, — объяснила Навани, — ордена артистов, живущих на склонах Молчаливой Горы в Джа Кеведе. Год за годом, столетие за столетием они поют одни и те же слова. Они утверждают, что это песни, написанные на Языке Зари самими Герольдами. И у них есть старинный манускрипт со словами этих песен. Но смыслэтих слов давно утерян. Некоторые ученые верят, что манускрипт — и сами песни — действительно могут быть написаны на Языке Зари.
— И я… — начал было Далинар.
— И ты только что произнес одну строчку из него, — с торжеством сказала Навани. — Кроме того, если фраза, которую ты произнес, правильна, ты только что перевелее. Это может доказать гипотезу Ванриаль! Одна фраза — не так уж много, но она может дать нам ключ к переводу всего манускрипта. Эта мысль зудела во мне, пока я слушала твои видения. Я считаю, что для бреда ты говорил слишком упорядоченно. — Посмотрев на Далинара, она широко улыбнулась. — Далинар, похоже, ты разрешил одну из самых запутанных — и древних — загадок всех времен.
— Погоди, тетя, — сказал Адолин, — что ты такое говоришь?
— Я говорю, племянник, — сказала Навани, в упор глядя на него, — что у нас
— Но, — сказал Адолин, — быть может, он где-то слышал эту фразу…
— И выучил с ее помощью целый язык? — сказала Навани, поднимая полностью исписанный лист бумаги. — Это не чушь, мой дорогой, но и не язык, на котором говорят сейчас. Я подозреваю, что это и есть Язык Зари. Так что пока ты не объяснишь, каким образом твой отец научился говорить на мертвом языке, эти видения в основном истинны.
В комнате наступила тишина.
Похоже, саму Навани тоже потрясли собственные слова, но она быстро пришла в себя.
— А теперь, Далинар, — сказала она, — я хочу, чтобы ты как можно более подробно описал свое видение. Мне нужны твои точные слова, если ты сможешь вспомнить их. Любая мелочь, которую мы соберем, поможет моим ученым разобраться в них…
Глава шестьдесят первая
Право для неправого
В шторм я просыпался, падал, кружился, печалился.
— Далинар, ты уверен, что это был он? — спросила Навани.
Далинар тряхнул головой.
— Уверен. Это был Нохадон.
С момента видения прошло несколько часов. Навани вышла из-за письменного стола и пересела на более удобный стул рядом с Далинаром. Ринарин сидел напротив отца, играя роль компаньонки. Адолин ушел за докладом об ущербе, нанесенном сверхштормом. Парень казался очень встревоженным тем, что видения оказались правдивыми.
— Но этот человек так и не сказал своего имени, — возразила Навани.
— Это был он, Навани. — Далинар уставился в стену поверх головы Ринарина, рассматривая гладкий коричневый камень, созданный Преобразователями. — У него был вид, как будто на нем висит тяжесть большой ответственности. Королевский вид.
— Быть может, какой-нибудь другой король, — предположила она. — И он нашел фантастически глупой саму мысль о книге.
— Да, время писать книгу еще не наступило, так много смертей… Огромное несчастье повергло его в печаль. Отец Штормов! Девять из десяти его людей погибло на войне. Ты можешь себе такое представить?
— Опустошение, — сказала Навани.
Объедини народ… Приближается настоящее Опустошение.
— Ты знаешь что-нибудь об Опустошении? — спросил Далинар. — Не рассказы ардентов, а исторические факты?
Навани держала в руке бокал подогретого фиолетового вина, капли воды сконденсировались на крае стекла.
— Да, но лучше спросить не меня, а Джаснах. Она историк.
— Мне кажется, что я видел его последствия. Я… Быть может, я видел тела Несущих Пустоту. Может ли это дать нам еще больше доказательств?