Обреченное королевство
Шрифт:
И он поцеловал ее.
Он знал, это ошибка. Но все равно схватил ее, резко обнял и прижал к себе, не в силах больше сражаться с собой. Она растаяла. Он почувствовал соль ее слез; они бежали по щекам к ее губам и смешивались с его.
Поцелуй продлился долго. Слишком долго. Чудесно долго. Разум кричал ему, как пленник, запертый в тюрьме и вынужденный через решетку наблюдать за чем-то ужасным. Но часть его хотела это десятилетиями — теми десятилетиями, что он смотрел на двор брата, его брак и на единственную женщину,
Он поклялся, что никогда не разрешит себе даже думать об этом. С того момента, как Гавилар добился руки Навани, он запретил себе все чувства к ней и отошел в сторону.
Но ее вкус и запах, тепло прижавшегося к нему тела — были слишком сладкими. Волна цветущего аромата унесла прочь вину. На мгновение ее прикосновение изгнало все. Он забыл страхи и тревоги видений, Садеаса и стыд из-за ошибок прошлого.
Он мог думать только о ней. Прекрасной, проницательной, нежной, но сильной. Он прильнул к ней и мог бы держать ее, даже если бы вокруг суетился весь остальной мир.
Наконец он оторвался от ее губ. Она, ошеломленная, поглядела на него. Спрены страсти, похожие на крошечные снежинки, плавали в воздухе вокруг них. Вина накатила опять. Он попытался мягко отстранить ее, но она крепко прижалась к нему всем телом и не отпускала.
— Навани, — сказал он.
— Ш-ш-ш. — Она положила голову ему на грудь.
Он вздохнул, но позволил себе удержать ее.
— В мире происходит что-то плохое, Далинар, — тихо сказала Навани. — Король Джа Кеведа убит. Я услышала об этом только сегодня. Его убил син, Носитель Осколков, одетый в белое.
— Отец Штормов! — только и смог сказать Далинар.
— Что-то происходит, — повторила она. — Что-то большее, чем наша война здесь, что-то пострашнее, чем убийство Гавилара. Ты слышал о тех странных словах, которые говорят умирающие? Большинство не обращает на них внимания, но хирурги обсуждают их. А штормстражи шепчутся, что в последнее время сверхштормы стали более могучими.
— Да, я слышал, — сказал он, обнаружив, как трудно выходят слова из того, кто опьянен ею.
— Моя дочь что-то ищет, — сказала Навани. — Иногда она меня пугает. Она очень сосредоточенная и энергичная. И самый умный человек из всех, кого я знаю. Но то, что она ищет… Далинар, она считает, что назревает нечто очень опасное.
« Солнце приближается к горизонту. Идет Вечный Шторм. Настоящее Опустошение. Ночь Печалей…»
— Я нуждаюсь в тебе, — сказала Навани. — Я знаю тебя много лет и всегда боялась, что уничтожу тебя виной. Поэтому и сбежала. Но я не могу оставаться в стороне. Не сейчас, когда они так относятся ко мне. Не сейчас, когда что-то происходит с миром. Я ужасно напугана, Далинар, и я нуждаюсь в тебе. Гавилар был совсем не таким, каким его считали люди. Я любила его, но…
— Пожалуйста, — сказал Далинар, — не говори о нем.
—
Кровь моих предков!
Он не мог изгнать ее запах из головы. Он вообще не мог пошевелиться и держал ее, как человек держится за камень во время сверхшторма.
Она посмотрела на него.
— Дай мне сказать, что… что я любила Гавилара. Но тебя — тебя я больше чем люблю. И я устала ждать.
Он закрыл глаза.
— Мы не можем быть вместе.
— Мы найдем способ.
— Нас осудят.
— Лагеря не обращают на меня внимания, — сказала Навани, — а о тебе распространяют слухи и ложь. Что они могут сделать нам?
— Что-нибудь найдут. Если раньше меня не осудят девотарии.
— Гавилар мертв, — сказала Навани, кладя голову ему на грудь. — Я никогда не изменяла ему, хотя — клянусь Отцом Штормов! — имела вполне достаточную причину. Девотарии могут говорить что хотят, но « Споры» не запрещают наш союз. Традиция и доктрина разные вещи, и страх оскорбления не удержит меня.
Далинар глубоко вздохнул, потом заставил себя разжать объятья и отпрянуть от нее.
— Если ты надеялась успокоить мои тревоги, то у тебя ничего не получилось.
Она сложила руки на груди. Он все еще чувствовал место на спине, которого касалась ее безопасная рука. Мягкое касание, для члена семьи.
— Я здесь не для того, чтобы успокоить тебя, Далинар. Как раз наоборот.
— Пожалуйста. Мне нужно время, чтобы подумать..
— Я не дам прогнать себя. Я не дам тебе забыть о том, что случилось. Я не…
— Навани. — Он мягко прервал ее. — Я не брошу тебя. Обещаю.
Она внимательно посмотрела на него и криво улыбнулась.
— Очень хорошо. Но сегодня ты кое-что сделал.
— Я? Сделал? — спросил он, довольный, ликующий, потрясенный, озабоченный и пристыженный одновременно.
— Твой поцелуй, Далинар, — небрежно сказала она, открывая дверь и выходя в прихожую.
— Ты меня соблазнила.
— Что? Соблазнила? — Она оглянулась. — Далинар, за всю свою жизнь я никогда не была такой искренней.
— Знаю, — Далинар улыбнулся. — Вот это и было самым соблазнительным.
Он осторожно закрыл дверь и глубоко вздохнул.
Кровь моих предков,подумал он, почему у меня все запутано до невозможности?
И, тем не менее, в полном противоречии со своими мыслями, он почувствовал себя так, как если бы весь этот запутанный мир стал более правильным.
Глава шестьдесят вторая
Три глифа
Темнота становится дворцом. Дайте ей править! Дайте ей править!