Обреченные королевства
Шрифт:
– Чушь, – солгала она. – Я уже и забыла об этом.
– А ты знаешь, по какому поводу отец созвал сегодня советников?
– И по какому же?
– Они собирались говорить о тебе. И об Эроне. Вообще обо всем, что случилось в тот день.
Клео почувствовала, как от лица разом отхлынула кровь.
– И что они говорят?
– Тебе не о чем беспокоиться.
– Если бы это было правдой, вряд ли ты бы заговорила об этом!
Эмилия поднялась с кресла. Встав, она чуть помедлила, восстанавливая равновесие. Мира озабоченно вскинула голову, потом отложила шитье и поспешила
– Расскажи мне все, что знаешь, – с беспокойством глядя на Эмилию, настаивала Клео.
– Смерть сына виноторговца, похоже, отозвалась отцу некоторыми политическими затруднениями, – ответила та. – Скажу тебе даже больше: разразился скандал. Все об этом говорят… и кого только не обвиняют. Отец всячески старается сгладить острые углы. Оранос всегда в больших количествах закупал пелсийские вина, но теперь они практически перестали их продавать – до тех пор, пока все не уляжется. Многие пелсийцы вообще отказываются иметь с нами дело. Они очень рассержены и винят отца за то, что допустил подобное. И конечно, просто невероятным образом раздувают тот случай…
– Как ужасно, – вырвалось у Миры. – Я пытаюсь забыть все, что там было, и не могу!
Ну вот, теперь их стало двое. Клео заломила руки, и ее ужас, точно в зеркале, отразился на лице Миры.
– И когда, по-твоему, все успокоится и вернется на круги своя?
– Если честно, не знаю, – сказала Эмилия.
Клео терпеть не могла политику. В основном потому, что не понимала ее. Впрочем, ей этого и не требовалось. Наследницей отцовского трона была Эмилия. Она, а не Клео, станет следующей королевой.
Спасибо за это богине! Клео ни за что не справилась бы с бесконечными заседаниями совета и не смогла быть вежливой и сердечной с теми, кто не заслуживал этого. Эмилию – ту с колыбели воспитывали идеальной принцессой, способной правильно себя вести в любых обстоятельствах. В отличие от нее, Клео жила в свое удовольствие. Загорала, подолгу каталась на лошади, проводила время с друзьями…
И ни разу до сих пор не попадала в скандалы. Если не считать секрета, который знал Эрон, никто не мог сказать про принцессу Клейону ничего предосудительного…
…До нынешнего момента, обеспокоенно сообразила она.
– Мне нужно поговорить с отцом, – сказала Клео. – Я должна знать, что происходит!
И, не произнеся более ни слова, покинула Эмилию и Миру во внутреннем дворике и побежала в замок. Миновав хорошо освещенные коридоры, она достигла зала совета.
Сквозь арочную дверь увидела, как вливался в окна солнечный свет, благо деревянные ставни были распахнуты настежь. В очаге горело доброе пламя, также помогая освещать просторный чертог… Клео пришлось подождать, пока завершится совет, все выйдут и отец останется в одиночестве. Она расхаживала снаружи, не зная куда себя деть. Терпение отнюдь не входило в список ее добродетелей.
Когда наконец все советники вышли, она вбежала внутрь и застала отца еще сидящим во главе длинного полированного стола. Стол был так велик, что за ним свободно разместилась бы сотня народу. Его заказал еще прадедушка Клео, и он был сделан из древесины олив, в изобилии
– Что происходит? – требовательно спросила принцесса.
Отец поднял голову от груды свитков. Он был в самой простой одежде – кожаные штаны, тонкая рубашка. В аккуратно подстриженной каштановой бороде виднелись белые нити. Кое-кто говорил, что у Клео и у отца глаза совершенно одинакового, очень яркого сине-зеленого оттенка, тогда как Эмилия унаследовала от покойной матери карие. Так или иначе, обеим принцессам достались материнские светлые волосы, редко встречавшиеся в Ораносе: эта солнечная страна чаще даровала своим детям темные волосы и смуглую кожу. Королева Элена была дочерью богатого землевладельца с восточных холмов Ораноса; двадцать с лишним лет назад король Корвин увидел ее, объезжая после коронации государство, – и влюбился без памяти. Семейная легенда гласила, что предки Элены некогда прибыли в Оранос из-за Серебряного моря.
– Не иначе у тебя уши запылали, дочка? – осведомился король. – Или Эмилия поведала о последних событиях?
– Какая разница? Если что-то касается меня, я должна знать! Скажи же мне!
Он спокойно смотрел на нее, ничуть не смущенный бурным наскоком. Отец давно уяснил себе порывистый характер младшей дочери и был готов перетерпеть очередную вспышку. Собственно, а почему бы и нет? Клео раскричится, надуется, поворчит… а потом займется чем-нибудь еще и забудет о том, что ее рассердило. Король недавно сравнил ее с колибри, порхающей с цветка на цветок. Клео не восприняла это как комплимент.
– Ваша поездка в Пелсию на той неделе становится причиной волнений, – сказал он наконец. – И, боюсь, дело все разрастается.
Клео так и захлестнуло ужасом и чувством вины. До сего дня она даже не подозревала, что отцу было что-то известно. Она излила душу лишь Эмилии, а так вообще никому слова не говорила после возвращения на корабль в гавани Пелсии. Пыталась и вовсе выбросить из головы убийство сына виноторговца, только не очень-то получалось. Все возвращалось к ней каждую ночь, стоило закрыть глаза и уснуть. И в особенности – убийственный взгляд брата погибшего, Йонаса. Как он посмотрел на нее, когда они с Мирой и Эроном бросились наутек! Пообещал расправиться с ней…
– Я прошу простить меня, – с трудом выговорила она. – Я не хотела. Все это произошло не по моей воле…
– Я верю тебе. Только, похоже, куда бы ты ни пошла, непременно что-то случается.
– Ты собираешься наказать меня?
– Не то чтобы наказать… Просто последние события заставляют меня решить, что тебе лучше оставаться во дворце – сегодня и впредь. И мой корабль брать для своих частных исследований также запрещено. До особого распоряжения.
Невзирая на стыд, снедавший ее из-за случившегося в Пелсии, домашний арест заставил Клео ощетиниться.