Обреченные королевства
Шрифт:
– Не хочешь же ты запереть меня в четырех стенах, точно пленницу какую!
– Происшедшее неприемлемо, Клео.
У нее встал комок в горле.
– Ты считаешь, я недостаточно переживаю?
– Уверен, ты очень расстроена. Но это ничего не меняет.
– Такого не должно было случиться!
– Однако случилось. Кстати, тебе вообще не следовало там быть. Пелсия – неподходящее место для принцесс. Слишком опасно.
– Но Эрон…
– Эрон. – Глаза короля сверкнули. – Это ведь он убил крестьянина, не так ли?
Клео неплохо знала молодого придворного,
– Да, именно, – подтвердила она.
Король некоторое время молчал. Клео затаила дыхание, боясь того, что он мог сейчас произнести.
И он сказал:
– Благодарение богине, что Эрон был там и смог тебя защитить. Я давно потерял к пелсийцам доверие и выступал за то, чтобы прекратить с ними торговлю. Это непредсказуемый и диковатый народ, легко переходящий к насилию. Я всегда высоко ставил государя Эрона и его семью, и последние события подтвердили, что я не ошибся. Очень горжусь этим молодым человеком и полагаю, что его отец испытывает то же чувство.
Клео прикусила язык, чтобы не дать вырваться словам, противоречившим мнению отца.
– Тем не менее, – продолжал тот, – меня вовсе не радует, что перебранка, приведшая к столь плачевному исходу, случилась посреди обширной толпы. Покидая дворец, не говоря уже о королевстве, ты обязана неизменно помнить, что являешься представительницей Ораноса. Так вот, мне доносят, что в Пелсии сейчас назревает нечто весьма неприятное. Они нас и так-то недолюбливали, а теперь вовсе возненавидели. Спустили с рук все природные богатства своей страны и теперь завидуют нашим. И конечно же, они склонны рассматривать убийство соплеменника – вне зависимости от того, при каких обстоятельствах это произошло, – как свидетельство наглого превосходства Ораноса.
Клео трудно сглотнула:
– Сви… свидетельство?
Король пренебрежительно отмахнулся:
– Все это быльем порастет. Просто нам, оранийцам, следует быть очень осторожными, путешествуя через Пелсию. Нищета ведет к отчаянию, а оно в свою очередь – к озлоблению, нападениям и разбою… – Его лицо посуровело. – Это очень опасное место. И уж ты туда больше ни под каким видом не поедешь.
– Поверь, отец, мне ничуть и не хочется, но… никогда?
– Никогда.
Как обычно, он порывался слишком опекать дочь. Клео подмывало заспорить, но она воздержалась. Мысль о том, что Эрон, убивший Томаса Агеллона, еще и оказался героем в глазах короля, была ей до крайности неприятна, однако принцесса слишком хорошо знала, когда следовало остановиться. Если, конечно, ей не хотелось дополнительных неприятностей.
И вместо этого она сказала:
– Я понимаю.
Кивнув, он пролистнул кое-какие бумаги перед собой на столе. А потом заговорил снова, и то, что услышала Клео, заставило ее похолодеть.
– Я решил вскорости объявить о вашей с государем Эроном официальной помолвке. Таким образом, всем станет ясно, что он убил парня, защищая тебя – будущую невесту.
Клео с ужасом смотрела на короля.
– Как?..
– Тебе
И было во взгляде короля нечто, противоречившее внешне непринужденному поведению. Что-то незримое, тщательно сдерживаемое. Клео хотела спорить, но слова умерли на языке. Отец никоим образом не мог проведать о ее тайне… Или все-таки мог?
Клео с трудом выдавила из себя улыбку:
– Как скажешь, отец.
Она подождет, пока все и вправду уляжется, а потом найдет способ его отговорить. Лишь бы убедиться, что он ничего не знает о той ночи. Если когда-нибудь выведает, что она натворила… Клео знала, ей этого не перенести.
Король кивнул:
– Вот и молодец.
Она повернулась к выходной арке, надеясь поскорее удрать.
– И вот еще что, Клео…
Она застыла на месте и медленно повернулась к отцу.
– Да?
– Я намерен приставить к тебе постоянного телохранителя, вменив ему в обязанность ограждать мою младшую дочь от дальнейших неприятностей.
Ее ужас сделался абсолютным.
– Но что может мне грозить здесь, в Ораносе? Если я пообещаю не посещать Пелсию, чего мне бояться?
– Речь идет о душевном спокойствии твоего отца, дитя мое. И не прекословь: это не обсуждается. Я назначаю твоим телохранителем Теона Рануса. Скоро он должен прийти сюда, и я сам скажу ему о его новых обязанностях.
Теон. Стражник, сопровождавший ее в Пелсии. Тогда он показался ей красавцем, но мысль о том, что кто-то будет подле нее круглые сутки, ужасала. Он станет ходить по пятам, куда бы она ни шла! Неотлучно! Не оставляя никакого права на уединение!..
Она вновь посмотрела на отца и теперь смогла рассмотреть в его глазах искорку насмешки. И поняла, что это было частью наказания, отмеренного ей за то, что замарала имя Ораноса и стала причиной усложнения отношений между двумя странами, и без того непростых.
Клео принудила себя к сдержанности и слегка поклонилась:
– На все твоя воля, отец.
– Отлично, – сказал он. – Я знал, что ты можешь быть такой же милой, как твоя сестра. Если как следует постараешься…
Похоже, Эмилия за годы общения с отцом отлично усвоила искусство держать язык за зубами. Наверное, она была безупречной принцессой. Клео оставалась далека от подобного идеала, да и не стремилась к нему.
Она знала, как поступить. Когда Теон по всей форме представится ей в новой должности, Клео его освободит. Пусть занимается чем угодно… пока она делает то же. Король ее видел-то в основном за обедами и ужинами. Он ничего и не заметит.
Вот как все просто.
Отделаться от помолвки с Эроном будет гораздо труднее. После происшествия в Пелсии тот потряс ее своим поведением во время обратной дороги. Его лишь заботило, что пришлось оставить в горле у сына виноторговца драгоценный кинжал. И еще то, что после стольких трудов он так и не купил ни бутылки вина. Клео решила тогда, что вообще никогда больше не будет иметь с ним дела. А уж замуж выходить…
Фраза «это не обсуждается» была здесь очень даже применима. Не силой же, действительно, собирался отец ее принуждать?