Обреченные королевства
Шрифт:
С края балкона снялся большой ястреб…
Убежище
Достигнув Убежища, Иоанн вернулся в собственное тело, открыл глаза и устремил взгляд в вечносинее небо, что никогда не допускало в себя ночной мрак.
– Я был прав, – прошептал он.
Иоанн годами следил за темноволосой принцессой, ожидая знака. В течение последних месяцев он постепенно приближался к отчаянию: неужели обманулся и эта девушка не имела к магии никакого отношения?..
Теперь ясно – ошибки не произошло.
Наконец-то
– Относительно чего? – спросил кто-то.
Иоанн рывком сел – и обнаружил, что даже за Хранителями кто-то наблюдает. Он увидел рядом с собой старшего по имени Данай. В основном Хранителям была присуща неизменная юность и примерно равная красота, но при взгляде на Даная Иоанну всегда мерещилось нечто мрачное и зловещее, сокрытое под чеканной наружностью.
Данай никогда не совершал ничего такого, что выходило бы за рамки негласных правил Убежища. И все же чувствовалось в нем… нечто. Что именно, Иоанн не взялся бы сформулировать, но доверия Данай ему не внушал.
– Я был прав относительно того, что вскоре наступит весна, – сказал он. – Ощутил ее близость даже в морозном Лимеросе.
– В мире смертных весна имеет обыкновение наступать ежегодно.
– И все равно каждый раз она – как чудо.
Данай поджал губы:
– Истинным чудом стал бы ответ, который мы ищем столько веков!
– И похоже, кое-кто из нас начал терять терпение?
Данай ответил:
– Если бы я еще мог вылетать в мир смертных, полагаю, мы уже отыскали бы Родичей…
– Значит, остается только скорбеть о том, что ты больше на это не способен, – сказал Иоанн. Лишь младшие Хранители обладали талантом превращаться в ястребов или, что встречалось куда реже, посещать сновидения смертных. Достигнув определенного возраста, Хранители навсегда утрачивали этот дар. – Но ты мог бы покинуть здешнее царство в своей физической оболочке…
– То есть безвозвратно? – скривил губы Данай. – Ты бы, верно, порадовался, Иоанн?
– Ни в коем случае. Я просто к тому, что выход есть всегда – раз уж ты так устал сидеть и ждать, пока остальные ищут ответы…
Данай поднял листок, упавший с ветки дуба. Вся зелень в Убежище была свежей и полной жизни, но этот лист побурел и свалился. Еще один крохотный, но очень беспокоящий намек на то, что Убежище медленно умирало. Здесь ведь не полагалось наступать осени – времени года, когда законы естества велят листве буреть и опадать. Здесь всегда стояло лето и царил день. Неизменно в веках…
И так длилось до того самого момента, когда были утрачены Родичи. Увядание наметилось не сразу, лишь через много столетий… Но все-таки оно началось.
– Ты бы сказал мне, если бы заметил нечто важное, – сказал Данай, и это не было вопросом. – Способное помочь
На самом деле было нелепо усматривать нечто темное в старшем хранителе, но Иоанн не настолько уж юн и наивен. Он помнил, как двое из их числа отвернулись от Убежища. Убили последнюю истинную волшебницу и похитили нечто бесценное, то, на чем зиждилось само существование Убежища. Теми двумя овладели алчность и жажда власти. Овладели – и в итоге сгубили обеих. А теперь похоже, что давний поступок должен вообще все разрушить. Весь мир Убежища… и не только его.
Так кто сказал, что те две Хранительницы были единственными, кому не стоило доверять?
– Конечно, Данай, – кивнул Иоанн. – Я обязательно поведаю тебе о любой малости, даже о самой ничтожной.
Природа Хранителей восставала против лжи, но особого выбора у Иоанна не было.
То, что он обнаружил, следовало оградить. Любой ценой…
Пелсия
Ночь выдалась длинная, и, как и предвидел Йонас, глаз сомкнуть ему не довелось.
Для начала он отправился к домику Сэриной бабушки и заглянул в окно. Просто чтобы убедиться – это не она. Не принцесса Клейона. Разум твердил, что оранийской принцессе просто неоткуда здесь взяться, но нутром Йонас чувствовал обратное.
Окно было занавешено тканью, но в старой холстине обнаружилась дырочка, и Йонас смог рассмотреть золотоволосую девушку, мирно спавшую на соломенном тюфяке у очага.
Никаких сомнений – это она.
Внутри тотчас заполыхала ярость. Йонасу понадобилась вся его духовная сила, чтобы обуздать желание немедленно ворваться в домишко, сграбастать нежное царственное горлышко и давить, давить, пока в ее глазах медленно не угаснет биение жизни. Может, после этого он обрел бы покой. И гибель брата была бы хоть в малой степени отомщена…
Каким сладостным обещало стать мгновение сбывшейся мести!.. Одного жаль – оно завершилось бы слишком быстро. И вместо того чтобы высадить дверь домика, Йонас погнал лошадь в лагерь вождя и рассказал Базилию о непредвиденном появлении в Пелсии принцессы Клейоны.
К его недоумению, вождь не выказал особого интереса.
– Что за беда, – сказал он, – если какому-то богатому и избалованному дитяти вздумалось исследовать мою страну?
– Но это же принцесса Ораноса! – заспорил Йонас. – Что, если ее отец подослал девчонку шпионить за нами?
– Вот именно, девчонку шестнадцати лет и принцессу к тому же? Йонас, я тебя умоляю. Она полностью безобидна.
– Не могу с этим согласиться!
В глазах вождя блеснуло любопытство.
– Отлично, тогда что ты предлагаешь?
Хороший вопрос. Просто замечательный. Именно о том, над чем он ломал голову с момента, когда убедился, что это была и вправду она. Клео. Столь же храбрая, сколь и непочтительная. Это же надо – преспокойно явиться туда, где из-за нее разразилась такая беда!