Обреченные любить

Остин Кассандра

— Доброе утро, мисс Сара, — бодро поздоровался Райс, рысью подъехавший к костру. — Как там завтрак?

— Сейчас будет готов, — проворчал Эли, неся к костру сковородку с длинной ручкой. — С голоду помереть не успеешь.

Райс не обратил на его слова никакого внимания и присел рядом с Сарой.

— Вас не разбудили лошади? Я думал, они выскочат и разбегутся, но Ривер сумел их успокоить.

Сара не ответила ему. Она не сводила глаз с Даниеля. Он снял плащ, но шляпа и плечи куртки из оленьей кожи были мокрыми. Похоже, он снова угодил под дождь. Сара смотрела

на эти широкие плечи и вспоминала его крепкие объятия. Она знала, что должна отвернуться, пока Эли и Райс не догадались обо всем по ее глазам, но продолжала смотреть на Даниеля, надеясь прочитать хоть что-нибудь на его лице. Когда их взгляды встретились, отворачиваться было уже поздно.

Он тоже не мог оторваться от ее бездонных карих глаз, в которых светились любовь и страх. Сегодня Сара была еще красивее, чем всегда: торопливо подколотые волосы, разрумянившиеся от огня щеки… Его взгляд заставил ее покраснеть еще сильнее, и это вызвало у Даниеля улыбку.

Прежняя Сара бросилась бы ему навстречу, не обращая внимания на окружающих, подумал он. Но теперь ожидать этого не приходится. Теперь она стала стыдливой.

Или притворяется такой. Эта мысль застала Даниеля врасплох, и он отвернулся, чтобы поздороваться с Эли и Райсом. Неужели, даже после того, что произошло между нами ночью, я все еще подозреваю Сару в двуличии? — задумался он. Неужели никогда не смогу ей доверять? И почему это внезапно стало так важно для меня?

Сара обрадовалась тому, что Даниель отвлекся. Она встала и пошла за мисками и чашками. Эли стоял у костра на коленях и пек первую оладью.

— Это моя, — сказал Раис, принимая у Сары миску и протягивая ее старику.

— С чего ты это взял? — проворчал тот.

Мальчик улыбнулся.

— Потому что я первым подставил миску!

Старик насупился, а Даниель засмеялся. Услышав этот смех, Сара не смогла удержаться и вновь посмотрела на него. Темные круги под глазами и глубокая складка на переносице говорили о том, что спал он очень мало. Если спал вообще.

Райс понес свою оладью к откинутому заднему борту, чтобы намазать ее маслом и сиропом. Эли кадия в сковородку новую порцию жидкого теста и спросил:

— Мы сегодня отправимся в путь позже или простоим здесь весь день?

— Нет, отправимся, — ответил Даниель и улыбнулся Саре, когда та передала ему чашку кофе. — Только без спешки.

Она отвернулась, опасаясь, что Эли перехватит их влюбленные взгляды.

— По такой грязи далеко не уедешь, — заметил старик.

— Знаю.

Даниель устало потянулся и вздохнул. Странно, что я вообще могу двигаться после бессонной ночи и тяжелой работы под дождем, подумал он, но, посмотрев на Сару, стоявшую на коленях рядом с Эли, понял, в чем причина его неутомимости.

Она протянула Даниелю миску с оладьей, стараясь не встречаться с ним взглядом. Он указал на откинутый борт.

— Намажь сиропом, пожалуйста.

Сара отнесла миску к фургону и обернулась.

— Сколько тебе? Побольше, поменьше?

Он снова улыбнулся и пожал плечами.

— Мне легко угодить.

К ее щекам вновь

прихлынула кровь, и Даниель признался себе, что ему нравится смущение Сары. Это доказывает, что она переживает по поводу того, что произошло между ними ночью, а значит, им придется объясниться. Теперь избегать ее будет трудновато. Даниель взял у нее миску и вновь широко улыбнулся. Ничего, я что-нибудь придумаю, решил он.

Позже, когда он ехал верхом впереди каравана, его мысли занимала не столько дорога, которую предстояло разведать, сколько Сара. Как ни странно, ливень, который шел всю ночь, утрамбовал дорогу, а не размыл ее, как сделал бы затяжной мелкий дождь. Однако берег реки превратился в сплошное болото, и приходилось искать обходные пути.

Когда он вчера вечером залез в фургон, у него и в мыслях не было соблазнять Сару. Он хотел взять свое одеяло и уйти, но, увидев ее в нижней юбке при свете фонаря, падавшем на каштановые волосы, забыл обо всем на свете. Это зрелище пробудило в нем слишком много воспоминаний.

Чем больше времени он проводит с Сарой, тем ярче становятся эти воспоминания. На первых порах при виде ее Даниель заново испытывал боль, которую она ему причинила. Но сейчас, стоило ему увидеть Сару или услышать ее голос, как он вспоминал, как они танцевали, прогуливались вместе и… любили друг друга.

Шесть лет назад Даниелю удалось убедить себя, что он никогда не любил ее по-настоящему. Разве можно любить такую притворщицу? Все, о чем его предупреждали родители, произошло, и он ругал себя за глупость и доверчивость.

Теперь, чем больше воспоминаний пробуждалось в его мозгу, тем вернее Даниель убеждался в том, что тогда, шесть лет назад, он действительно любил Сару. А сейчас? — спросил он себя. Единственный способ узнать это — продолжить близкое знакомство, усмехнулся он. Значит, вчера вечером был сделан шаг в нужном направлении, причем очень приятный шаг.

Уловив краем глаза какое-то движение, он остановил коня и насторожился. Такое невнимание могло стоить жизни, причем не только ему одному.

Даниель вгляделся в даль. На берегу реки стоял сломанный фургон, возле которого суетились двое… нет, трое мужчин. Рядом паслись три вола и одна лошадь. Мужчины бесцельно бродили вокруг фургона. Точнее, безнадежно, поправился он. Задняя ось увязла в грязи, но даже с большого расстояния Даниель мог сказать, что проблема не только в этом. Дело обстояло куда хуже, потому что фургон явно сломался. Между тем мужчины пытались вытащить его из грязи.

— Легкая добыча для индейцев, — задумчиво произнес Даниель. Услышав эти слова, пегий навострил уши, и Даниель тронул поводья. — Давай-ка представимся.

Подъезжая к незнакомцам, он присматривался к ним. Один был низеньким, но широкоплечим. Даниель видел, как к коротышке подошел второй мужчина и начал кричать, размахивая руками. Всадник был достаточно близко, чтобы слышать их голоса, но его еще не видели.

Высокий указал на что-то пальцем, и приземистый подошел к задку фургона, утопая в грязи по щиколотку. Громко чертыхаясь, он вынул оттуда пистолет.