Обреченные на гибель (Преображение России - 1)
Шрифт:
– Ты чего это? Куда?
– ошарашенно спросил Федор.
– А куда ты, туда и я!
– ответил Макар упрямо.
– Я, может, на тот свет, дурак-черт!
– Ну, так и я на тот.
– Не дело, не дело, купцы!.. Ладился одного везти, садятся двое!.. Слазь!..
Афанасий взял за плечо Макара, но тот вытянул ехидно:
– Ты-ы потихонь!.. Я в силах за себя уплатить.
– А сколько это ты уплотишь?
– Да уж больше, чем с него, с меня не возьмешь...
– Давай сейчас трояк!
–
– покачал головой Макар, вынул кошелек из запачканной замши и нашел в нем зеленую бумажку.
Федор пожал плечами и отвернулся.
– А дом на кого же бросил?
– спросил он, когда уже отчалили.
– А моя баба там.
– Смотри, ежели что стянет, - зло буркнул Федор.
– Да уж много не стянет, - куда ей!.. Больше твоей не стянет!
И заиграл желваками.
Федор поглядел на него, на приземистого, курбатого Афанасия, на море в мелких беляках - не ехать было нельзя, отделаться от Макара тоже нельзя.
– Так бора, говоришь, может быть?
– Очень просто, - ответил Афанасий, выгребая за пристань.
– Ну, авось!
– Авось да небось - их два брата, как все одно вас.
Работая веслами против волны, он выбрался на чистое место, здесь поднялся, огляделся кругом и потянул носом.
– На Палац-горе вон черта белого видали?.. Как выезжали, ведь не было, - откуда взялось?..
Поднявшись, разглядел Федор над самым выступом Четырдага кусок белого облака, круглого, плотного и ледяного на вид.
– Может, так, - сказал равнодушно.
– Так ли, не так, - все одно, - буду парус ставить.
В фуражке приплюснутой, маслянистой, с жилками синими и багровыми на скуластом лице, добротном, но с недобрыми запавшими глазами, Афанасий развернул парус, натянул его, и он сразу захлопал, ловя низовку, как утка крылом; Макар сидел напыженно, мешая матросу крепить парус, и тот прикрикнул на него:
– Черт лесовой!.. Именинник ты, что ли?.. Подвинься! Тебе говорю!
– Говорить - говори, а ругаться оставь!
– отозвался надменно Макар, но Афанасий поглядел на него еще злее.
– Тут тебе не земля!.. Это тебе море, - понял?.. А я тут у себя на ялике все одно что капитан... На берег выйдем, судись со мной, а в море обязан ты меня слушать!
Ветер влег в парус до отказа, и вплоть до поворота берега, до того мыса, за которым скрывался уже городок, ялик, покачиваясь, кряхтя, разбивая барашки волн в мелкие брызги, бежал с веселящею даже Федора быстротою, и Афанасий, налегая на корме на руль, несколько отошел и бросил ему отрывисто:
– Водку взял?
– Откуда?
– Из лавки.
– Зачем?
– удивился Федор.
– Неужто не взял?.. Очень глупо сделал.
Перевел спрашивающий взгляд на Макара и презрительно сплюнул в хлюпающую у бортов воду:
– Ку-упцы!
Несколько раз потом, отрываясь от воды запавшими глазами, взглядывал
Как все в городе, он знал, что когда-то братья были ровни между собою и с ним, но теперь, когда разбогател Федор, было зло на него, что разбогател, и зло на Макара, что стережет он братнино добро, как цепной пес. И с той беззастенчивостью, с какою принято смеяться над чужою глупостью в народе, подмигивая Федору, спросил Макара:
– Проверять свое хозяйство едешь?.. Надо, надо!.. В отделку там без тебя ребята разбаловались!
Макар, покосившись на него (он сидел отвернувшись), отозвался:
– Ты себе свое дело смотри!
А Федор спросил:
– Ты, Афанасий, туда часом не заезжал?.. Как там?
Афанасий подумал и сказал, смотря на Макара:
– Неделю назад там был. Рожнов твой известку сюда пригонял, а туда харч возил.
Кроме каменоломни, дававшей красный гранит, ценимый выше синего, там была у Федора известковая печь, что особенно привлекало Кариянопуло.
– Что же ты мне не сказал?
– обернулся Федор к Макару.
– Об чем это не сказал?
– Что Рожнов приезжал...
– Вот новость какая: Рожнов!.. Рожнов за делом приезжал, а вот ты зачем это едешь?
Макар сидел сзади Федора, ближе к носу ялика, а Федор на другой скамейке, ближе к корме, и Макар - повернувшись лицом к Афанасию, а Федор боком к нему, и ему удобно было взглядывать то на брата, то на матроса.
– Я-то еду знаю зачем, а вот ты - это вопрос мудреный.
– А он, чтобы не отстать, - живо подхватил матрос, - молодые работают, а старички подсобляй!.. Тоже "зачем"!.. Он свово упустить не должен.
Всем в городке, кто бывал в рыбацком ресторане "Отрада", жаловался на брата Макар, и матрос знал весь его спор с Федором, и теперь всячески хотел стравить братьев на брань, чтобы не скучно было ехать без водки.
Макар, понявши в нем союзника, через голову Федора бросил ему:
– Не упущу, небось!.. Я своему труду цену знаю!..
– Поговори вот с дураком!
– вздохнул Федор.
– Сказано: пьяница проспится, а дурак никогда.
– Не дураче тебя, нет!
– погрозил ему пальцем Макар и челюстью ляскнул, а Афанасий одобрительно улыбался ему и подмигивал, довольный.
Качало сильно, и ялик то зарывался носом, то взлетал, но все трое не страдали от качки, только холодно было на воде, и Федор, засовывая руки поглубже в боковые карманы меховой серой куртки, говорил спокойно:
– Не дураче, так дураком и не выставляйся... А имеешь если ко мне претензию, - иди да судись.
– А ты думаешь, суда на тебя не найду?
– крикнул Макар.
– Найду, небось!.. Как в суде ничего не добьюсь, ты его можешь, конечно, деньгами засыпать, я подожду, когда другой суд будет...