Обреченные стать победителями

Ефиминюк Марина Владимировна

Вскоре появился Флемм. Он постучался каким-то особенным зашифрованным стуком, словно пытался попасть на сходку тайного общества. Когда я открыла дверь, то обнаружила за его спиной Бади. Здоровяк продемонстрировал свою методичку, помахав ею над кудрявой головой приятеля, и изрек:

– Запасная.

– Добро пожаловать, – подвинулась я в дверях.

И когда все пожаловали, в комнатке стало катастрофически не хватать места. Бади пристроился на сундуке в углу и вытянул ноги. Я немедленно споткнулась и бедняге пришлось побыстрее сгруппироваться, отчего он начал походить

на наказанную жестоким наставником сиротку весом в двух таких наставников. Тильда уселась на кровать. Мы с Флеммом сначала разложились на полу, а потом решили переместиться на подоконник к открытому окну, чтобы дымить сразу на улицу.

– Знаете, мне остро не хватает Мажора, – проговорила подруга, наблюдая за тем, как мы с Ботаником, толкаясь локтями, пытаемся уместить на одном подоконнике методичку, словарь старомагического языка, лампу, себя и раздутое эго, характерное для всех отличников, любящих выставляться перед конкурентами. Последнее особенно распирало и заставляло нас в молчаливой борьбе непримиримо отвоевывать каждый кубический дюйм пространства.

– Если мы позовем Форстада, то здесь дышать станет нечем, – буркнула я.

– Да, но мы же команда, – задумчиво протирая стеклышки очков, напомнила Тильда и добавила: – Еще на восьмом этаже комнаты больше наших... Куча места! Даже стол помещается.

Мы переглянулись.

– Отправим «птичку»? – спросил Ботаник.

– Ответа не дождемся, – покачала я головой и вытащила из деревянного стаканчика на тумбе перо без чернил.

«Форстад!» – нацарапала я на внешней стороне кисти. Кривые крупные буквы вспыхнули голубым всполохом и исчезли.

В школе такие записочки на руках называли «приветики». Знаю, что нелепо, но, по-моему, «улыбочки» или «рожицы» звучало еще глупее. Колдовство было несложным, конечно, для того, кто владел хотя бы азами высшей магии, но друзья смотрели с уважением.

– Что? – не поняла я. – Вы никогда не обменивались «приветиками»? Нет?

Они промолчали.

– Видимо, нет… Ну и зря. Удобнее всяких шпаргалок.

– Научишь? – быстро попросил Флемм.

– Легко.

«Эден!?» – высветилась изумленная надпись на руке. Похоже, в отличие от моих друзей, Илай не в первый раз пользовался удобным заклинанием, способным донести послание до человека, даже если тот пытался прятаться.

«Ты где?»

«У себя», – тут же ответил он.

«Ручка на двери красная?»

«Нет».

Мысленно я представляла, как он самодовольно ухмылялся, выводя это свое короткое «нет».

«Иду».

«Жду».

– Даже не спросил зачем, – удивилась Тильда, с любопытством заглядывающая мне через плечо. – Страшно представить, что он мог подумать.

– Полагаешь, он ждет Ведьму в учебной мантии на голое тело? – подхватил Ботаник.

– Скорее в полной амуниции и с метлой наизготовку, –

фыркнула Матильда.

– Мужик, – с уважением покачал головой Бади.

– Друзья! Выставила бы вас пинками, но мы уже уходим, – только и смогла прокомментировать подколки.

Через некоторое время, прижимая к груди стопку книг, я стучалась в комнату Форстада. Он открыл немедленно, словно поджидал под дверью. Одет был в одни домашние штаны в замечательную синюю полоску, торс наголо – любуйтесь сколько влезет. С ухмылкой он сложил руки на груди, точно специально демонстрируя крепкие мускулы, и привалился плечом к косяку. Я решила, что испытываю неловкость перед друзьями, и отказалась думать, как мне нравятся его ключицы.

– Пришла Эден с учебниками, – промурлыкал он.

– На самом деле еще с нами. – Флемм шустро вынырнул из-за двери и, пока хозяин жилища не оценил размер стихийного бедствия, с мощью неуправляемой вагонетки прорвался в комнату.

– И с бутылкой облепиховой настойки! – Тильда помахала перед лицом обескураженного Илая бутылью с ядовито-желтым напитком и заскочила следом за приятелем. – Мажор, ты без рубашки, потому что отдал все вещи в стирку? Или гардероб разворовали?

– И с Бади, – кисло добавил Форстад, здороваясь со здоровяком за руку, но мне перекрыл дорогу и с неподдельной тревогой в голосе спросил:

– Вы ведь не хотите заняться групповым чтением?

– Чтением – нет, но, может, позже хором споем, – жизнерадостно пообещала я. – Ты же не выставишь свою команду в коридор? За тобой должок.

– И?

– Напомнить о чем долг?

– О том, по какому поводу вы завалились полным составом.

Видимо, он хотел знать наверняка, что после нашего нашествия – в смысле, пришествия – не придется платить штраф за разломанную мебель, испорченные стены и вообще делать за свой счет ремонт. Честное слово, я бы не рискнула дать гарантию, что преступление века обойдется без жертв.

– Сегодня мы взламываем методичку Хилдиса.

– Всей бандой?

– Вообще, мы с Флеммом, остальные просто поддерживают.

Он покосился на гостей, с любопытством изучавших обстановку: кровать шире наших, добротный стол, нормальный шкаф, ночник, стоящий на высокой тонкой ноге, портьеры на окнах, самое настоящее кресло с высокой спинкой, обитое полосатым, как штаны хозяина, гобеленом и, что особенно возмущало, пуфик для ног. В мой чулан, знаете ли, стул не поместился, а тут пуфик! Мажор же в конце концов не старик, страдающий подагрой.

– Знаешь, как себя чувствует человек, который решил подвезти девушку, а в карету вместе с ней запрыгнули еще десять бородатых мужиков? – тихонечко высказался он.

– Мужики – грабители? – Я честно старалась сотрудничать, чтобы нас не вытолкали за дверь. Впрочем, Бади ни за какие коврижки не выгонишь, разве что любезно попросишь покинуть помещение, но не факт, что он захочет встать с кресла.

– Что еще за грабители? – сморщился Илай.

– Ну, понимаешь, человек в одной карете с десятью бородатыми грабителями и человек с десятью бородатыми храмовниками точно чувствует себя по-разному.