Обречены на подвиг. Книга первая
Шрифт:
– А, что разве в Курсе боевой подготовки так много упражнений?
– А ты как думаешь?
– Но почему другие летчики летают упражнения, не превышающие по номеру двести?
– А ты спроси у них. Я отвечаю за себя и за свою подготовку. Если такие бестолковые, что топчутся на месте, то это их проблемы, – нагло морочил ему голову любитель приколов.
Еще через день, когда Недорезов прибавил очередную сотню к своим упражнениям, Александр Иванович, хихикая, сказал:
– Знаю, знаю! В Курсе-то всего двести упражнений, зачем вы меня обманывали?
– А зачем ты записываешь
Перепуганный Кононов после этого случая выписал упражнения КБП и каждый раз интересовался, что стоит за номером запланированного упражнения.
Несмотря на свой почтенный возраст, Александр Иванович был постоянной мишенью для шуток молодых пилотов. Обычно присутствующий по долгу службы на разборах доктор спал, тихо посапывая в мягком кресле. Однажды еще один неистощимый мастер приколов Виктор Животов аккуратно снял со спящего врача очки. Выкроив из черной бумаги по размеру линз два эллипса и смочив их водой, он прикрепил их поверх стекол. Все с нетерпением ждали, когда Александр Иванович проснется. Но доктор никак не хотел пробуждаться. И тогда Животов, чтобы ускорить процесс, крикнул:
– Товарищи офицеры!
Выработанный годами инстинкт сработал. Александр Иванович вскочил и принял стойку «смирно». И тут же комнату отдыха огласил нечеловеческий вопль:
– Ослеп! Спасите! – Вытянув вперед руки и растопырив их, доктор нетвердой походкой, натыкаясь на препятствия, пошел вперед, беспрерывно повторяя: – Это все нервы! Что же теперь будет? Как жить дальше?
Он успел даже поставить самому себе диагноз, назвав его по латыни. И совершенно не замечал дико ржущих пилотов. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы в это время не зашел командир полка. Все сразу приумолкли.
– Александр Иванович! Что с тобой? – спросил ничего не подозревающий Телятников у врача, который в это время больше напоминал кота Базилио.
– Ослеп, товарищ командир!– обреченно произнес Кононов.
– А что у тебя с очками?
– Не знаю, я ничего не вижу!
– Так ты сними очки и посмотри.
Александр Иванович стащил свои массивные очки и, не сдерживая эмоций, прокричал:
– Я вижу! Какое счастье, я вижу! Спасибо, товарищ командир, вы мне вернули зрение! – Когда до него дошло, что это всего лишь чья-то шутка, он горько произнес: – Вот так, товарищ командир, летчики издеваются над медиками, которые посвящают им всю свою жизнь.
– Спать меньше надо! – подвел итог инциденту Телятников.
Но Александр Иванович недолго пробыл полковым врачом. На медицинском небосводе всходила звезда Сани Ахметова.
В то время это был молодой, недавно окончивший медицинский институт врач. Сани происходил из дагестанских
Сани, небольно скрываясь, занимался в гарнизоне фарцовкой, бойко торговал женским нижним бельем и косметикой. Он наизусть знал размер груди и попы каждой летчицкой жены и, не стесняясь, предлагал мужьям сделать своим половинам приятное в виде трусиков и бюстгальтера. Когда мужья отказывались от его услуг, он предоставлял их самостоятельно, зная, что ни одна уважающая себя задница и титька не устоит перед импортными, с фирменными лейблами, просвечивающими интимными нарядами.
Сани был в фаворе у прекрасной половины гарнизона, располагая ее к себе не только фарцовкой, но и молодостью, кавказской внешностью, приятной манерой общения. Единственным его недостатком был рост. Но, как говорится, мал золотник, да дорог.
Не знаю, что привело Ахметова в медицину, но за тот короткий период времени, который мы с ним общались, я заметил его маниакальную тягу к трупам. В полку ежегодно происходило по несколько ЧП со смертельным исходом. Погибали и гражданские. Сани, как врач, участвовал в разборах этих происшествий. Но после них он каждый раз с явным наслаждением, с горящими каким-то бесовским огнем глазами рассказывал про выпавшие языки и оторванные головы. Он готов был стократно повторять увиденную им картину смертельной агонии или самой смерти.
В бытность при Александре Ивановиче начальником санчасти, то есть врачом ОБАТО – отдельного батальона аэродромно-технического обеспечения, – он не собирался долго засиживаться на «старлейской» должности. Сани быстро разобрался в тонкостях авиационной медицины и уперся в барьер в виде Александра Ивановича. Последний, к сорока годам докарабкавшись до майора, ничего лучшего для себя не желал и давно поставил крест на своей военной и медицинской карьере. Но не тут то было! Когда Ахметов понял, что обогнуть должность полкового врача никак не получится, он создал такой «фонтан» для Александра Ивановича, что тот, попав в него, взлетел сразу же на подполковничью должность в окружном госпитале в городе Баку. Так, возможно, дорос бы и до полковника, но в течение года округ расформировали, а заодно и госпиталь, и Кононов оказался на тихой майорской должности врача летного факультета Тверской академии.
Сани же за год развил такую бурную деятельность, что летчики просто не поспевали за его энергией и инициативой. Он каждому постарался влезть в доверие и не раз провоцировал на нарушение предполетного режима.
Так, он уговорил попить пивка накануне полетов Колю Крылова. А когда тот пришел на предполетный осмотр, благополучно его отстранил. Коля называл его провокатором и сволочью. На что Сани реагировал очень спокойно и причиной отстранения обозначил банальный насморк, давая тем понять, что да, сволочь, но не до конца. На те же грабли наступил и Валентин Кабцов, которого нельзя было представить отказавшимся от халявной кружки пива.