Обретение
Шрифт:
Я попытался усадить ее прямо:
– Шая, а если это злые духи?
– Дак был духоборец. Заклинал чего-то... последние деньги выманил, все до гро-о-ошика, – бакалейщица хлюпнула носом, – велел обку... окурить ладаном и ушел. Ничего там не нашел. О! Стих получился! – она взмахнула рукой. – «Ушел – не нашел»... меня возьмут в школу для богатеньких? Я ведь демнсри... де-мон-стри-рую, – проговорила старательно, по слогам, – небывалые способности к стихосложению. Уф!
– Шая, а какого заклинателя ты приглашала?
– Тю! – она сложила губы утиным клювиком. – Кто ж не знает Мельхиора Ржавого? Врун, болтун и хохотун...
– Шая, – осторожно предложил я, – давай провожу тебя до дома? Тебе хватит уже...
– Сначала до дома, потом до кроватки... – она, шатаясь, погрозила пальцем. – Не для тебя такая ягодка созрела! Ты иди себе, иди...
Я поначалу обиделся, что мой искренний порыв был столь превратно истолкован, но потом понял: Шае неприятно, что я вижу ее в столь плачевном состоянии. Пришлось удалиться. Но своей идеи я не оставил и сел на скамейку возле входа, размышляя, как поступить дальше.
Вскоре из двери высунулся кабатчик, я видел его за стойкой. Обозрев веселящуюся на улице толпу, он остановил свой взгляд на мне:
– Эй, парень, это ты разговаривал с бакалейщицей?
Я насторожился, но согласно кивнул.
– Сможешь довести ее до дома? Она уже ни петь, ни свистеть...
– Конечно, господин.
– Только смотри, – с облегчением погрозил он мне пальцем, – без баловства. Девушку не обижать. Мы тут все друг друга знаем, и если что...
– Да я предлагал помощь! – горячо заверил я, радуясь, что мой план начинает срабатывать. – Но ей стыдно стало, отказалась она...
– Ну, теперь не откажется... – захохотал кабатчик. – Пакуй и неси.
Было уже далеко за полночь, даже шум праздника начал потихоньку стихать. Отгремели петарды салютов, отстрелялись хлопушки оберегов, лоточники, успешно расторговавшись, сворачивали столы и загружали в повозки пустые котлы и подносы. Время от времени с гвалтом и гиканьем проносилась ребятня, треща трещотками, но их крики становились все тише, а треск звучал все глуше. У ворот дома Шая безропотно отдала связку ключей и позволила довести до спальни. Через полуоткрытую дверь услышал, как скрипнула ее кровать и стукнули о доски пола скинутые с ног башмачки. Я прихватил висевший у двери фонарь, спустился в подвал и осмотрелся.
Склад заметно опустел: овощи были подготовлены к экстренной распродаже и сложены в пирамиду поближе к выходу, окорока и балыки сняты с крюков, упакованы в пергаментную бумагу и перевязаны для транспортировки. В середине помещения, между стеллажей, были навалены кучей пустые корзины. Они казались подходящим для засады местом – и прятаться удобно, и подходы к самой высокой бочке прекрасно просматривались. Сверху на ее крышку я и положил купленный у уличных торговцев кусок маринованной свинины с одуряюще-пряным запахом, расстелил среди корзин стопку пустых мешков и прикинул, не помешает ли какая-нибудь неучтенная случайность полету боло. Хранитель Сию тоже даром времени не терял, он обходил склад по периметру, надолго задерживаясь в самых его подозрительных уголках.
Я улегся на мешки, прикрылся корзиной, затушил фонарь и принялся ждать. Подвал затопила темнота. Время тянулось медленно, клонило в сон... Вдруг стена засветилась, и сквозь нее просочились три духа, быстро принявшие
– Тут чьито?
– Ничьито... а тут чьито?
– Ничьито. Все вкусное нету... – говорящий чуть не плакал.
И тут они, привлеченные ароматом приманки, подобрались к нужному мне месту.
– Есть! Есть! – загалдели духи и сгрудились возле бочки.
Лучшего момента нечего было желать. «От стоп к коленям, от коленей к бедрам...» – я мысленно повторил наставление Учителя Доо, сомкнул пальцы руки на среднем камне боло с начертанным знаком «удача», размахнулся и метнул снаряд им в ноги. Я подкачал, праща не подкачала. Ощутимо приложив одного из воришек по голове камнем «меткость», она обвилась вокруг шей всей троицы, почти придушив. Асоциальные элементали захрипели и бесформенной кучей осели на пол. Я примотал их тела друг к другу веревкой, зажег фонарь и, устроившись со всем комфортом, стал дожидаться дальнейшего развития событий.
Прийдя в себя, духи попытались исчезнуть: позеленели, сделались полупрозрачными... но веревка крепко держала их.
– Кто вы такие? – я навис над ними, сжимая в руке палку. – Отвечайте, а то побью!
– Отпусти!.. – визжали они, дергаясь в путах. – Отпусти! Не бей!
– Кто послал вас сюда, грязные воришки?
– Не бей! Отпусти!
Их вопли и искаженные ужасом морды вызывали и жалость, и раздражение. Из неприметного уголка, где хранилась сушеная рыба, неторопливо вышел Хранитель Сию, встряхивая синей шерсткой и роняя снопы алых искр. Птицедухи сначала завороженно уставились на него, а потом завизжали еще громче.
– Прекратите! – заорал уже и я, забыв о том, что где-то спит сном праведницы хозяйка жилища.
– Уйди! Убери! – птицедухи умоляюще голосили. – Зверь! Страшно! Страшно!
Сию горделиво обошел трепыхающихся воришек, как генерал выстроившиеся на плаце войска, и грозно оскалил зубы. Ничего так себе зубы, остренькие вполне.
– Хранитель Сию, – подчеркнуто официально обратился я к коту, – проследите, чтобы пойманные преступники вели себя тихо.
В подвале мгновенно наступила тишина, но продолжалось это недолго. Стена раскололась, и в щель протиснулся коренастый, покрытый буро-коричневой чешуей демон.
– Балькастро, старший дежурный по Первому Центральному округу, – деловито представился он, предъявив жетон из какого-то странного серовато-зеленого металла. – Эфир звенит. Есть проблемы?
– Аль-Тарук Бахаяли, – поклонился я, прижав ладонь к груди, – хочу подать жалобу на совершаемое в этом доме преступление неоднократного характера. Эти представители вашего мира...
Но демон уже не слушал меня. Он пристально рассматривал помятых связанных воришек, испуганно вздрагивающих от каждого моего слова.