Обручённая

Скотт Вальтер

Безмятежная красота ландшафта, царившая вокруг тишина и умиротворенность несколько успокоили опасения, которые возникли у Розы после вечерних событий. «Почему, — подумала она, — я так уж испугалась за леди Эвелину? У угрюмых саксов, как и у гордых норманнов, едва ли сыщется знатный род, который не чванился бы перед другими каким-нибудь фамильным преданием. Им словно стыдно являться на тот свет наравне с простой фламандкой вроде меня. Увидеть бы хоть одного норманнского часового, и я буду спокойна за свою госпожу. А вот и он! Шагает в тени деревьев в своем белом плаще, а луна серебрит

острие его копья».

— Эй, кавалер!

Норманн обернулся и подошел к краю рва.

— Что вам угодно, девица?

— Рядом с моим окном находится окно леди Эвелины Беренжер, которую вам велено охранять. Прошу особенно бдительно наблюдать за этой стеной дома.

— Будьте покойны, девица, — ответил воин.

Завернувшись в свой длинный плащ, он встал невдалеке, под большим дубом, скрестил руки, оперся на копье и сделался похож скорее на статую, чем на живого человека.

Ободренная мыслью, что помощь, в случае нужды, будет рядом, Роза отошла в глубь своей маленькой комнаты; убедившись, что в комнате Эвелины все тихо, она решила прилечь и перешла в первую гардеробную, где Джиллиан, позабыв свои страхи под усыпляющим действием доброго глотка «лайс-алоса» (первосортного эля), спала таким сладким сном, какой несет с собою этот крепкий саксонский напиток.

Весьма неодобрительно отозвавшись о ее нерадивости, Роза сняла со своей постели верхнее покрывало и вернулась в комнатку, смежную с покоем Эвелины; из покрывала и устилавшего пол камыша, который она сгребла в кучу, соорудила себе подобие ложа; и на нем, полулежа-полусидя, решила провести ночь настолько близко от своей госпожи, насколько это было возможно.

Глядя на бледное светило, торжественно плывшее в темном полуночном небе, она решила не смыкать глаз, пока рассвет не принесет ей уверенности в безопасности леди Эвелины.

Мысли ее обратились к необъятному и призрачному миру по ту сторону могилы и к великому, все еще не решенному вопросу: прощаются ли его обитатели раз и навсегда с земной жизнью или по неведомым причинам продолжают общаться с существами из плоти и крови? Отрицать эту возможность во времена крестовых походов и чудес значило бы навлечь на себя обвинение в ереси; однако прирожденный здравый смысл заставлял Розу сомневаться хотя бы в том, что сверхъестественное проявляет себя часто; она невольно вздрагивала при всяком шелесте листвы, но успокаивала себя мыслью, что Эвелина, совершая навязанный ей ритуал, не подвергается никакой действительной опасности и что все это лишь устарелое фамильное суеверие.

Чем больше она укреплялась в этом мнении, тем больше ослабевало ее намерение бодрствовать всю ночь; мысли ее начали плутать и разбредаться точно овцы, лишенные присмотра пастуха, — глаза ее уж неясно различали серебряный диск луны, хотя и продолжали смотреть на него. Наконец они смежились, и, сидя на сложенном покрывале, опираясь спиною о стену и сложив на груди свои белые руки, Роза Флэммок крепко уснула.

Сон ее был прерван пронзительным криком, раздавшимся в комнате ее госпожи. Девушка, в которой страх никогда не побеждал чувства долга или любви, вмиг очутилась возле закрытой двери. Та была заперта на засов, но новый, более

слабый крик, а вернее стон, говорил о том, что помощь нужна немедленная или не будет уже нужна вовсе.

Роза кинулась к окну и стала громко звать норманнского воина, чей плащ по-прежнему белел под старым дубом.

— На помощь! На помощь! — кричала она. — Леди Эвелину убивают!

Услышав этот призыв, воин, казавшийся статуей, мгновенно ожил, с быстротою доброго коня примчался на край рва и приготовился переправиться через него напротив открытого окна, где Роза торопила его криками и жестами.

— Не сюда! Не сюда! — закричала она, увидев, что он направляется к ней. — Правее! Лезь в окно и взломай дверь в смежную комнату!

Солдат, видимо поняв ее, без колебаний кинулся в ров и стал спускаться, цепляясь за ветви деревьев. На мгновение он скрылся в кустах и тут же, хватаясь за ветви карликового дуба, оказался справа от Розы, под окном рокового покоя. Можно было опасаться, что окно окажется крепко запертым. Но нет! Под ударом норманна оно сразу поддалось, и изъеденная временем рама упала внутрь с таким треском, что проснулась даже Джиллиан.

По обыкновению глупцов и трусов издавая непрерывные крики, она вбежала в смежную комнату как раз в тот миг, когда распахнулась дверь из покоя Эвелины и оттуда появился солдат, неся на руках полуодетую и бесчувственную норманнскую деву. Молча передав ее Розе, он с тою же стремительностью, с какой появился, выпрыгнул из открытого окна, того самого, откуда звала его Роза.

Джиллиан, потеряв голову от изумления и ужаса, то восклицала, то вопрошала, то звала на помощь, пока Роза не велела ей опомниться. И она действительно настолько пришла в себя, что принесла светильню, горевшую в комнате, где она спала, а затем сумела быть полезной, применяя обычные способы, какими приводят в чувства. Наконец Эвелина глубоко вздохнула и открыла глаза, но тотчас закрыла их снова и, прижавшись головой к груди Розы, задрожала всем телом. Верная наперсница усердно терла ей виски и руки. Перемежая свои усилия ласками, она громко повторяла:

— Она жива! Она приходит в себя! Слава тебе, Боже!

— Слава тебе, Боже! — торжественно откликнулся кто-то в окне; испуганно обернувшись, она увидела шлем и султан воина, столь своевременно явившегося им на помощь; подтягиваясь на руках, он пытался заглянуть внутрь комнаты.

Роза подбежала к нему.

— Ступай, ступай отсюда, друг! — проговорила она. — Госпожа приходит в себя. Тебя ждет награда, но не сейчас. Уходи! Однако оставайся на своем посту. Я позову тебя, если понадобится. Ступай! И никому ни слова!

Солдат молча повиновался, и было видно, как он спускался в ров. Роза вернулась к своей госпоже. Поддерживаемая Джиллиан, та тихо стонала и шептала что-то бессвязное, означавшее, что она пережила сильное потрясение и испытала ужас.

Джиллиан, едва успокоившись, проявила обычное свое любопытство.

— Что это значит? — спросила она Розу. — Что здесь у вас случилось?

— Не знаю, — ответила Роза.

— Если уж ты не знаешь, кому же знать? — сказала Джиллиан. — Может, надо позвать других служанок и разбудить весь дом?