Обручник. Книга третья. Изгой

Кулькин Евгений Александрович

Он опустил голову.

– Ну тогда, – сказали, – у вас все впереди.

И помахали ему отнятым у него мандатом.

Он даже устроился на работу. В одном заводском клубе он стал массовиком-затейником.

И вот однажды, когда Фрикиш репетировал им придуманную интермедию о дезертире, который не знал, что война кончилась, и подошли к нему двое.

Оказалось, они просидели почти всю репетицию, и один сказал:

– Да мы торопимся, скажите, чем там все это кончится?

Он

начал – с жаром, как это у него получалось, – объяснять.

Но до конца они не дослушали.

– А теперь пройдемте с нами, – сказал тот, который минуту назад пылал любопытством.

– Куда? – отухая, спросил он.

– На третий акт, – буркнул второй и предъявил ему ордер на арест.

Но повезли его, однако, на Лубянку. Где – с пристрастием – выпытали, откуда он нахапал чуть ли не эрмитажную коллекцию?

Сперва он отвечал, что не знает о чем речь.

А когда ему – вроде бы ненароком – въехали локтем в глаз, выкрикнул:

– Все что хотите подпишу, только не бейте.

Про старуху его спрашивали уже в Бутырках. Вежливо. Но и тут он сказал ту же фразу.

– А вас разве где-то били? – спросил следователь.

И он отрицательно помахал головой так, что она чуть не слетела с плеч.

Суд оба его злодеяния аккуратно оценил в «червонец». И вот три из десяти лет прошли.

К окну, в которое он смотрел, пристроилась еще одна голова.

– Во! – сказал лишайный зек. – Везет же им, бля.

– Кому? – равнодушно поинтересовался Фрикиш.

– Воронам.

– В чем же?

– А ты погляди.

И он указал на обтерханную, словно вшами объеденную птицу, которая рылась в куче мусора.

Вот она нашла, видимо, что-то съедобное.

– Смотри, куда полетит, – предупредил зэк.

Ворона вспорхнула и, перелетев проволочное ограждение, уселась на сосну.

– Даже жрать в зоне ей гребостно, – сказал зэк и зевнул. А уже отойдя от окна, добавил: – Вишь, для нее ни охраны, ни запретов.

Он заглянул в другую комнату, где спал еще один больной и вновь подошел к окну.

– А правда, что ты артист? – спросил.

– Бывший, – уточнил Фрикиш.

– Не, – замотал тот своей стриженой головой, – спецов бывших не бывает Вот я, к примеру, вор по конец моих дней.

– А чего, не можешь это все бросить? – спросил Фрикиш.

– Завязать? – спросил тот и опять сходил глянуть, спит сосед, или нет. – Так ведь не дает, – ответил.

– Кто?

– Закон.

– А сюда-то ты попал, видимо, тоже нарушив закон?

– Закон закону рознь. – И он уточнил: – Один – как дышло – куда повернул, туда вышло. А другой… – Он врастяжку произнес последнее слово.

А потом добавил:

– По суровости его даже сравнить не с чем.

– О чем речь? –

раздался голос.

Это проснулся тот, третий, кого так опасался вор.

– Да вот артист говорит, что скоро клетки заменят.

– Почему это?

– Ну гляди чего делается? – указал он на ворону. – Ни огорожи ей, ни вышкаря, – указал он на расхаживающего на верхотуре часового. – Так вот артист говорит, – продолжил вор, – что скоро ученые такие напитки изобретут: выпил и – птицей обернулся.

– Это ты сам, что ли, придумал? – обратился второй зэк к Фрикишу.

Он на всякий случай кивнул.

– Ну в страуса, – сказал зэк, – человек еще может обернуться. А как в ту же ворону, куда потроха-то человеческие денутся?

– Умнутся, – подсказал вор.

И пояснил:

– Вот это мы вырыли скелет. Кости – он раскинул руки, – во! А головенка чуть больше коленного сустава.

– И почему так? – спросил зэк.

– Усохла.

Они помолчали.

– Ну ладно, – зэк вздохнул. – Пойду еще подавлю подушку.

И ринулся в другую комнату.

– Меня пасет, – прошептал вор.

– Зачем? – тихо спросил Фрикиш.

– Туфту я кинул, что побег готовлю. И вот он прилепился. Куда я, туда и он. Он постоял молча, потом предложил: – Давай шутку сыграем?

– Как это?

– Я вот сюда запрячусь, а ты у него спроси, не видал ли он, куда я делся?

Едва услыхав то, что ему сказал Фрикиш, зэк кинулся к двери, стал что есть силы барабанить в нее руками и ногами.

Прибежал Лазарь и с ним два охранника.

– Что случилось? – спросил фельдшер.

– Да вот, – ответил за его спиной вор, – рогами пытался до вас достучаться, не слышите. На копыта перешел. – И добавил, как можно больше, оехидив голос: – Дристун на него напал.

И в это самое время к решетке, возле которой шел этот разговор, подошел начальник лагеря со свитой.

– Да вот он у нас где, – начальник указал на Фрикиша, – дурь симулянтием лечит.

Лазарь взопрел.

– Выпусти его к нам! – приказал начальник.

Полковник, которому он его представил, осматривал Фрикиша, как конокрад лошадь, которую собирался украсть.

– Да это он тряпкой с железными опилками растер, – сказал начальник, когда полковник принялся рассматривать рану.

– Ну заготовьте документы, – сказал полковник, и все двинулись прочь от лазарета.

– Вот и попался! – сказал Фрикишу вор, когда они вновь очутились вместе. И продолжил: – Я забыл тебе сказать. Тут сейчас идет набор в евнухи.

– Ну и что?

– С иранцами, или с кем-то там еще, заключили наши договор на поставку евнухов.

Фрикиш – слышал, как стукач в соседней комнате затаился.