Обуглившиеся мотыльки
Шрифт:
Только Деймон даже не обратил на это внимания. Он гнал вперед, с ужасом чувствуя, что его внезапная догадка — правда.
Елена встала напротив зеркала. Она сделала музыку громче, продолжая растворяться в мелодии своей любимой бристольской группы. Девушка закрыла глаза и выдохнула. Она силилась заплакать, но не могла. Не могла, а потому, когда открыла глаза, уже твердо решилась на последний рывок…
Покачиваясь в такт медленной музыке, Елена впадала в транс, как впадает в транс любая ведьма, пляшущая возле своего костра.
Зачем она сказала передать Тайлеру,
Но больше всего Деймона беспокоило не это. Его беспокоило другое, и это «другое» было страшнее мутного взгляда и двояких предложения.
Одежда. На девушке была одета та же одежда, которая была одета вчера. Прошло около девяти с половиной часов, и Елена все еще оставалось во вчерашнем одеянии? Можно было бы все свалить на то, что Гилберт решила не выпендриваться и несколько дней подряд походить в одном и том же.
НО:
Странное поведение и не менее странные фразы являются причинами не столько плохого настроения, сколько чего-то действительно ужасного.
НО:
Обычно Елену на пороге провожает рыжеволосая женщина, а в этот раз ее не было. Этот механизм действовал как часы все прошлые дни, а тут вдруг почему-то перестал работать.
НО:
Всегда правильная Мальвина была со спутанными волосами и отсутствующим взглядом. Уж с Доберманом-то эта девушка никогда своих слабостей не проявляла, так что же случилось за одну ночь?
Елена сделала музыку еще громче и, подойдя к навесному шкафчику, открыла дверцу. Что чувствуешь, когда падаешь в пропасть? Что чувствуешь, когда умираешь?
Азарт.
Только азарт, потому что тебе становится очень интересно, а что будет там, по ту границу мироздания — тоннели с ярким светом в конце, Страшный Суд или пустота? А что будет, если перестать сопротивляться и сдаться?
И ты не можешь перестать противиться этому азарту. Ты словно перестаешь существовать на время. Ты просто берешь пузырек с таблетками, подносишь к глазам, внимательно рассматриваешь и не думаешь о последствиях. Думаешь только о том, что смерть подарит тебе освобождение.
Девушка открывает крышку, бросает ее на пол и завороженно смотрит на белые таблетки…
Деймон проехал мимо дома Елены, но не собирался разворачиваться. Он проехал случайно — переволновался. Резко затормозив у обочины и даже не подумав о том, чтобы поставить машину на сигнализацию, Сальваторе ринулся в дом к Елене, с шага перейдя на быстрый бег.
Он просто удостоверится, что все в порядке, и если это так, то всыпет этой сучке под первое число за то, что она дала повод к нехорошим предчувствиям.
И вот остается пробежать совсем чуть-чуть. И где, мать его, Тайлер? Почему он не присматривает за девушкой, от которой у него крышу сносит?
Елена медленно опускается на пол, закрывая глаза и слушая мелодию Роба Доуна в наушниках. Она ощущает головокружение и приступ тошноты, а еще — сонливость. Сонливость в итоге подчиняет сознание, тело и душу своей воле.
Впереди — темнота.
— Где ты?! — кричит Сальваторе, заходя
Дверь открыта. Почему дверь открыта? Почему на Елене вчерашняя одежда и почему она так странно себя вела?
— Елена!
Ответа не последовало. Сальваторе бросается в зал — никого, на кухню — тоже никого. Скинув с плеч куртку, он помчался к лестнице, точно зная, что его догадки оказались правдой, что появившиеся сомнения — не пустота.
Поднявшись по лестнице, Деймон увидел коридор. В первых двух комнатах было пусто. Сальваторе уже подумал, что это всего лишь розыгрыш, что это отместка за ту мелкую угрозу и те слова, сказанные при последней встрече в парке.
Только все эти мысли развеялись, когда Сальваторе вошел в последнюю комнату. Он сразу понял, что это комната Елены и, войдя, увидел еще одну дверь, ведущую, судя по всему, в ванную. Деймон охладил свой пыл: осторожно подошел к двери, аккуратно коснулся дверной ручки (словно та была хрустальной) и толкнул дверь. Елена сидела возле ванной. Оставшиеся таблетки пылью валялись возле ног, а плеер все еще играл, судя по горевшему дисплею.
Ужас сложившейся ситуации пришел не сразу. Увидев Елену, которая вот-вот забудется вечным сном, Деймон поддался своему подсознанию, которое твердило откачать девушку. В одной из прочитанных книг было сказано, что в экстренных ситуациях сознание отключается — это что-то вроде психологической защиты, и работает уже подсознание. А оно знает что такое инстинкт самосохранения очень хорошо.
Только в жизни все не так, как в книгах. Деймон в ужасе смотрел на девушку несколько секунд, а потом, когда ужас ситуации прояснился, почувствовал, как сердце его вот-вот остановится, если Елена не придет в себя.
Сальваторе ринулся к девушке, нагнулся и, выдернув провода наушников, откинул ненужную вещь куда-то в сторону.
— Елена! — Деймон старался кричать как можно громче, пытаясь поднять девушку. — Ты слышишь меня?
Елена не слышала и не поддавалась. Ее тело было ватным и послушным.
Ее душа была пустой и обезвоженной.
Сальваторе поднялся, включил холодную воду в кране и, переведя режим на разбрызгиватель, навел струи воды на Елену. Гилберт открыла мутные глаза, но слабость снова охватила ее тело, и шатенка захотела опять уснуть.
Когда спишь — все исчезает, и ты можешь насладиться покоем. Когда спишь — все теряет значимость.
Доберман понимал, что время играет в злую шутку, и секунды сейчас стоят дорожи платины и бриллиантов. Деймон оглядел ванную, схватил стаканчик с зубной щеткой и пастой и, выбросив содержимое, налил в кружку воды.
— ПЕЙ! — закричал он, склоняясь над мокрой девушкой и поднося кружку к ее губам. — Пей, гребанная сука!
Он схватил ее за волосы и потянул вниз. Девушка откинула голову назад, а Сальваторе принялся вливать в глотку чокнутой самоубийцы воду. Рефлекс сработал, и Елена, против своей воли, стала пить воду. Она не отдавала отчета своим действием — сознание было затуманено, и все процессы притуплялись. Дезориентация не позволяла делать логические выводы и сопротивляться…