Обыкновенная история в необыкновенной стране
Шрифт:
Действительно, в некоторых колхозах погибли все цыплята. Причина была проста: в хозяйствах не было ни помещений, ни топлива для обогрева, ни корма для цыплят. Я был потрясен бедностью этих хозяйств, разоренных непосильными налогами. «У нас дети в избах замерзают!» — жаловался мне один бригадир. В другом хозяйстве нашелся мудрый председатель:
— Мы раздаем цыплят колхозникам из расчета, что половину выживших они оставят себе. У них на печках они выживут.
Когда он повел меня по избам показывать, открылась ужасная картина. В одном домике на печи, рядом с цыплятами, лежат трое детей школьного возраста. В школу они пойти не
— Я же тебе давеча дал четыре килограмма овса — вари кисель!
По дороге председатель рассказал мне, что вчера похоронили старика-колхозника, он жил один на окраине деревни, приболел и слег. Топить в избе было некому, и он просто замерз. Говорить после этого о здоровье цыплят было невозможно.
Метод раздачи цыплят колхозникам мне понравился, так хоть что-то будет спасено. Я и в других колхозах стал давать такие советы. Вернувшись, я предложил Чечину составить и утвердить инструкцию для всех колхозов: в случае больших трудностей с содержанием раздавать цыплят колхозникам. Чечин покачал головой и погрозил мне пальцем.
На следующий день меня позвали к телефону. Говорил все тот же секретарь. Чечин уже донес ему.
— Разбазаривать колхозное добро не позволим!
А еще через неделю я получил выговор из райкома «за самоуправство и разбазаривание колхозной собственности».
— Ты умный человек, — утешал меня Чечин, — а политического чутья в тебе ну нисколько нет!
Что делать с теми яйцами, из которых не проклюнулись цыплята? Таких насчитывалось до десяти процентов. Цыплята в них были живыми, но слабыми и, видимо, недоразвитыми. Если их вынуть, обсушить и хорошо ухаживать, то вскоре они становились на ножки и принимались тоже клевать корм. Но нужно ли таких цыплят выращивать, не создадим ли мы неполноценное, генетически слабое, поголовье птицы в районе? Ведь мы вмешиваемся в естественный отбор. Никто мне на этот вопрос не мог дать ответа, инструкция молчала, молчали и книги. Я позвонил в Кокчетав главному зоотехнику по птице.
— Дело, конечно, это у нас новое. Конечно, яйцо с не проклюнувшимися цыплятами нужно уничтожать: цыплята ведь эти неполноценные.
— А не пришлете ли вы мне письменное указание по этому поводу?
— Сейчас нет времени, но позже пришлю.
— Слова к делу не пришьешь. Когда еще он пришлет? А что мне делать сейчас?
Конечно же, ни Чечин, ни районный отдел сельского хозяйства никаких мне указаний дать не могли. Да и боялись. Но яйца с не проклюнувшимися цыплятами накапливались, уже сотни таких лежали в корзинах и издавали отвратительный запах. Наконец я решился уничтожать эти яйца: ведь пришлет же он мне когда-нибудь свое письменное указание.
Во дворе была вырыта большая яма, выложена камнем, и к отверстию приделана деревянная крышка с замком на цепочке, чтобы лесные звери не добрались. Я дал указание работникам все яйца, оставшиеся в инкубаторе после 22-го дня, сбрасывать в этот могильник.
Первым узнал об этом Чечин и, следуя своему партийному чутью, сразу решил выразить сомнение: «А вдруг это хорошие цыплята будут, а мы их уничтожаем? Это ваше решение».
Дни
Через несколько дней с озабоченным лицом подходит ко мне Чечин:
— До райотдела дошли слухи, что цыплят у нас со станции воруют.
Мне это показалось маловероятным, в отделениях круглосуточно находились люди, кроме того, цыплята на третий день развозились по колхозам.
Опасность я почувствовал после того, как у нас на станции появился все тот же следователь. Сначала он сидел у Чечина. Затем Чечин нашел меня.
— Кто вам дал указание сбрасывать это яйцо в могильник?
— Главный зоотехник по птице.
— Есть письменное указание?
— Нет.
— Так вот это яйцо вынимают из могильника, достают оттуда живых цыплят и выращивают у себя на печке! — И не выслушав моих возражений, заявил: — Поступило заявление в прокуратуру, и следователь начал расследование! Я вас предупреждал!
Как стряпаются уголовные дела в этой глуши, я уже знал. Что-то стало неприятно сжиматься у меня внутри. Почему же до сих пор не высланы письменные указания? Ведь от слов он может отказаться!
Одна из птичниц шепотом мне сказала, что ее уже вызывали в прокуратуру и подробно расспрашивали о работе на станции и обо мне. Через день следователь опять появился на станции и в присутствии Чечина стал отбирать пробы из могильника.
Он брал выброшенные туда яйца, снимал скорлупу, вынимал мертвых цыплят и, сощурив глаза, подносил их к лицу Чечина, как будто бы обнаружил решающую улику. Чечин же согласно покачивал головой.
Наконец, и я получил повестку явиться в прокуратуру к следователю. За столом сидел все тот же толстый человек во френче министерства юстиции. Было видно, что он только что пообедал и принял свои «служебные сто граммов». Его лицо выражало сонливое безразличие, как будто ему было все равно, как пойдет это дело. После обычных формальностей он протянул мне для подписи постановление о начале следственного дела против меня за служебную халатность.
— Мы прочли ваше объяснение, но хотели бы знать, на основании какой инструкции вы действовали?
В общем-то, он был прав, это было моим личным решением, если не считать разговора с главным зоотехником. Но я все-таки опять начал свои объяснения:
— Общая инструкция не дает никаких указаний на этот счет, и мне пришлось решать самому. В книгах по птицеводству сказано, что не вышедшие в срок из яиц цыплята являются неполноценными.
Я говорил медленно, и его, как видно, клонило в сон. Наконец, он поблагодарил меня и сказал, что если потребуются еще разъяснения, то меня вызовут. Я собрался уже уйти, как дверь в кабинет растворилась и на пороге появился прокурор Асадчий.
— От кого вы получили инструкции уничтожать живых цыплят?
— Вы хотели сказать, неполноценное яйцо с неразвитыми эмбрионами?
— Нет, я хотел сказать то, что я сказал!
— Тогда живых цыплят на ИПС никто и никогда не уничтожал.
У нас есть несколько протоколов допроса граждан, которые вынули ваше яйцо из могильника и уже вырастили отличных цыплят!
— Это цыплята неполноценные, они опасны для хозяйства, из них получится плохая птица.
— Получится! Получится! Скажите-ка лучше, почему вы вредите советской власти? Это что, месть?