Обыкновенный принц
Шрифт:
Судя по реакции других мужчин, при знакомстве им была рассказана иная история, которую сочинили королевские стражники. Одноглазый рассвирепел, кинулся было на оборотня, но его остановили:
— Потише, Турвон, дай послушать!
— И я мог бы о каждом из вас рассказать прелюбопытное, но, пожалуй, сделаю это при одном условии, — Тео сделал эффектнул театральную паузу, словно рассматривая пристально стоящих перед ним.
— Говори, — усмехнулся кто-то из капитанов.
— Если выживете, — флегматично ответствовал Арженти, поднял руку, призывая камешек и покрутил его над ладонью. — Там, наверху, почти двести пятьдесят тысяч отшибленных. И они
Мужчины переглянулись, даже одноглазый притих.
— Чего ты хочешь, ... Арженти? — подал голос до сих пор молчавший мужчина с полуобожжённым лицом, и Тео вдруг в нём узнал капитана, главного над королевской стражей на Острове. Молчал там, выжидая, молчал здесь, не желая разбрасываться словами.
— Я надеюсь, что вам, разжалованный капитан Её величества, — на этих словах вздрогнул и капитан и одноглазый, — хватит ума понять, лгу я или нет, как только начнётся битва. Прежде всего, я советую отступить хотя бы к холмам с долиной, если только вы не собираетесь усеять, как я уже сказал, дно ущелья своими подопечными вперемешку с отшибленными.
— Это разумно, мы обсуждали это сегодня, — согласился капитан, на которого смотрели остальные. — Что дальше?
— Ни вы, ни те, с кем вам придётся скрестить оружие, не выбирали смерть. За вас это сделали другие. Но только вы можете остановить кровопролитие. Этот мир задуман был для радости созидания, помните об этом...
— Сейчас расплачусь, — зло сказал один из капитанов и презрительно плюнул себе под ноги, кто-то поддержал одобрительно хмыком.
Тео пришлось повысить голос:
— Там, среди тех, кто будет защищать от вас Алатерру, возможно, находятся ваши родственники, знакомые, старые добрые соседи, которые будут убивать вас только потому, что не помнят прошлого. Но они уже наказаны за свою слепую веру Либерису, как их родственники тоже. Об этом, я думаю, вам нет нужды рассказывать. Тот, кто убивает брата, потерявшего рассудок, однажды сам его лишится. Так гласит один из законов Алатуса. Будьте милосердны — всё, о чём я вас прошу.
На эту миролюбивую речь отреагировали по-разному: ощерились и задумались, усмехнулись и нахмурились.
— А тебе-то что, оборотень, от наших жизней надо? С чего бы забота о безродных? — озвучил мысли одноглазый.
— Ваш враг тот же, что и мой. Либерис послал вас на битву, не зная истинного положения вещей, но всё же отправил. Много ли вам пообещали? Пока вы здесь, в Ааламе народ веселится и надеется, что вы не вернётесь, как и другие безродные до вас... Если вы и ваши знакомые, которые сейчас спускаются, чтобы сразиться с вами, уничтожите друг друга, это будет на руку не только тем, кого вы называете оборотнями. Подумайте сами, зачем ваши смерти нужны Либерису, — в голосе Арженти послышалась насмешка. — Если я вам это открою, вы мне не поверите. Поэтому лучше будет, если догадаетесь сами.
Договорив, он начал подниматься в воздухе, давая понять, что диалог закончен. Удалившись на достаточное расстояние, обернулся в дракона и отправился в сторону, откуда прибыл. За ним последовал его спутник.
— Зря ты это сделал, — сказал по ментальной связи ему Грэйг. — Создатель отнимает крылья в самый неподходящий момент.
— Я всего лишь следовал его законам, — Тео, повернув голову в сторону друга, заметил
— Законы Алатуса были написаны для алатусов, а не для безродных этого мира, которому помогали ваши предки, — Грэйг закончил свою мысль и только потом переключился на новую тему, — мы не справимся вдвоём. Опять звать Энрике?
— Их всего двое. Справимся.
Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, ведь издалека летуны не могли разобрать, ездовые драконы парят над перевалом или алатусы, Грэйг и Тео спустились за одну из скал. Тем временем внизу продолжалось движение. Три сотни тысяч отшибленных продолжали движение вниз, третий сай, однако, медлил и, кажется, начал понемногу отступать из предосторожности: тропа для боя в самом деле была неудачным местом.
Добравшиеся до третьего сая, разведчики Либериса, начали снижаться, и в этот момент из-за скал вынырнули два дракона. Первый, отливающий серебром, обдал белым огнём, разоружая летунов, второй через мгновение скинул первого седока в толпу, ухнувшую от знакомого зрелища, но не пытающуюся ранить оборотней, ибо второй всадник полетел вниз сам, вместе с обнажённой пожилой женщиной. Её в воздухе перехватил серебристый дракон и понёс к горам, оставляя позади себя человеческую массу, раскрывшую рот. Некоторые суеверно осеняли себя знаком Алатуса, всё ещё не веря в очевидное: все, и безродные, и знать, с детства верили, что ездовые драконы — животные, хотя и не совсем обычные. Оказалось, не совсем животные... Скорее, дрессированные оборотни. А значит, там, в Ааламе, недоговаривали многое...
Грэйг, оседлав второго дракона, гнал его за Арженти и не мог не думать о том, что слишком всё легко получается, слишком привычно... По знакомой схеме они второй раз за день навестили изумлённых пограничников, перепоручили им спасённых и вернулись к пустой хижине.
— А ты не торопишься к своим алазонкам? — поинтересовался там Грэйг, озабоченный неторопливостью Тео, пожелавшего напиться горячего отвара.
— Дождёмся заката, успею я на службу, не переживай.
Тео с облегчением снял маску и отёр ею блестящее от пота лицо. Прищурившись посмотрел на светило, находившееся в двух часах от горизонта:
— Прилетят ещё двое до заката. Пока исход битвы не ясен, в Ааламе будут следовать согласно протоколу. Следующую пару пошлют на рассвете. И только потом, возможно, догадаются о западне. Поэтому дождёмся рассвета и позовём Энрике.
Грэйг потёр задумчиво шею. Дело Арженти предлагал хорошее, вот только почему-то росло подозрение, что тот хочет вмешаться в битву не одним словом. Стоило посоветоваться с Анникой, которая тоже себе места не находила, но ещё больше опасалась оставлять в одиночестве Рэмироса, снова впавшего в лёгкое безумие и собравшегося перерубить все деревья в округе ради того, чтобы “согреть один остывший замок на Островах”, где, он верил, его ждёт “возлюбленная Касси”.
— Зачем я ему сказала, для чего нужно столько дров? — сокрушалась Анника. И пообещала что-нибудь придумать, чтобы отвлечь Арженти. Два и даже четыре освобождённых алатуса не стоили той цены, которую собирался заплатить сын Авалы за жизни глупых безродных.
*****
Расстояние между двумя людскими потоками стремительно сокращалось одновременно со светилом, отсчитывающим свои последние минуты труда в этом мире. Но верхний поток тёк относительно быстрее: сверху видели, что третий сай отступает, выбирая себе удачную позицию — отступает и сразу взбирается на холмы, откуда бить проще.