Обжигающее солнце
Шрифт:
Все мои чувства от увиденного перемешались, руки дрожали, а на глаза наворачивались слёзы. Но затем я вспомнила об особенностях работ своей сестры и тут же перевернула картину тыльной стороной, после чего вслух прочла написанное…
«Для меня ты единственное солнце, только твой обжигающий свет не позволял обледенеть моей душе. В ту ночь мне стоило сбежать, принять тот путь, на который ты меня толкала. Возможно, тогда мне бы не пришлось выбирать между своей совестью и любовью к тебе, поэтому извини, что выбрала третий вариант. С днём рождения, Санни».
Читая это снова и снова, я задыхалась
«Простите меня, но я так больше не могу. Эта вина, она не даёт мне дышать. Я с отвращением смотрюсь в зеркало и ненавижу себя за то, что сделала с той девушкой. Вы мои родители и желаете мне только добра, но всё же… Разве это правильно — заставлять других отвечать за мои ошибки? Нет, я должна сама поплатиться за них. Папа, я знаю, сколько сил ты вложил в компанию и что она для тебя значит, но пожалуйста, прошу, не трогай Санни, она не похожа на меня. Отпусти её, пусть эта девчонка живёт так, как хочет, моя малышка всегда принадлежала только себе, так, как не могла я».
Всё-таки моя сестра не была плохим человеком, и то, что она сделала с младшей Ким, угнетало её, толкая к обрыву. Неужели Муён не стала отвечать за свою ошибку из-за того, что не хотела навредить компании отца? Или её выбор между совестью и любовью сыграл свою роль в скрытии правды? Выходит, совесть — это прикованная к кровати Дженмин, а я — любовь онни, которая стала преградой к её искуплению. Теперь всё приобретало свой смысл, но душевная боль из-за этого становилась адской.
— Где ты ходишь? Уже привезли платья, нужно выбрать самое лучшее, а ты… — я вернулась обратно в комнату, где ранее примеряла свадебный наряд, и мама сразу начала возмущаться, пока не взглянула в мои красные глаза. — Милая, с тобой всё в порядке? — спросила она, но заметив в моей руке свёрнутый в трубочку холст картины, тут же побледнела.
— За что? Вы не родители. Вы монстры. — смотря на Ёнын, я вся дрожала, крепко сжимая в руках доказательства того, что сломало жизнь двум молодым девушкам, а затем почувствовала, как твёрдый пол уходит из-под моих ног.
— Санни! — крик Ёнын как будто раздался эхом в большом помещении…
По её неверным следам
2 года назад, конец ноября, район Каннамгу, художественная студия…
— Зачем ты спрятал картины? Как узнал, что я собираюсь перевезти их в Италию? — когда Муён, вернувшись с работы домой, увидела пустующие стены в своей студии, её сердце замерло на мгновение.
— Доченька, я, как отец, должен знать всё, что происходит в твоей жизни. А ещё в мои обязанности входит защищать тебя от глупостей. — Ынсон всегда на шаг впереди.
— Думаешь, что этим можешь повлиять на моё решение? Забудь. Я не собираюсь выходить замуж за этого оболтуса. Ни одной юбки мимо себя не пропускает, а ещё считает себя
— Милая, тебе придётся выйти замуж за сына Донгю, хочешь ты этого или нет, и только после я верну твою мазню. Мне плевать на то, каким ты видишь Сону, если на протяжении двух лет не произойдёт слияния компаний, мы станем банкротами. Ты этого добиваешься? Хочешь, чтобы твоя сестра жила в нищете? Одним рисованием не заработать на её лечение у психиатра. Поэтому прекращай нести чепуху, делай так, как тебе велено, а по поводу обязанностей быть верной женой своему мужу — просто забудь. Никто не запрещает тебе влюбляться в других. — по каким правилам жил сам, по таким же давал наставления своей любимой старшей дочери.
— Папа, я не хочу той жизни, что у тебя с мамой. — жалостливо говорила Муён.
— Не будь такой же ничтожной, как твоя сестра, и хватит уже жаловаться. Думаешь, у меня был выбор? Нет, и у тебя его не будет. — фыркнул господин Гу, а затем повесил трубку.
Всегда он так — избегает сложных разговоров, боясь оказаться неправым, но Муён не могла уступить, не в этот раз. Девушка схватила со стола ключи от своей белой Ауди, а затем покинула студию. Взволнованная, она торопилась домой, поэтому сама села за руль авто, ведь не хотела, чтобы на этом их разговор с отцом закончился. В сей раз он должен выслушать её без возможности сбежать.
В столь поздний вечер на улице лил дождь, как из ведра, и всё же Муён торопилась в Инсадонг. Она попробует с глазу на глаз достучаться до холодного сердца Ынсона. Девушка и сама не поняла, как потеряла контроль над автомобилем, а когда наконец он прижался к остановке, старшая Гу открыла глаза. Она не успела выдохнуть с облегчением, увидев лежащее на асфальте тело. И в тот же момент её телефон на переднем пассажирском сидении завибрировал от звонка, а на его экране появилась надпись — «Папа».
— Извини, мне не стоило кричать на тебя. Ты простишь своего отца? Муён? — господин Гу успокоился и решил извиниться перед дочерью за свою вспыльчивость, но момент попался совсем не подходящий.
— Пп… папа, кажется, я убила человека. — до жути напуганная, дрожащим голосом ответила девушка.
— Что? Объясни, где ты, я уже выезжаю.
Уходя из дома, Ынсон прихватил с собой только новенького охранника, который был закреплён за Муён. Чтобы девушка не паниковала, взволнованный отец продолжал с ней разговаривать, а когда понял, что произошло, заставил своего ребёнка поступить просто ужасно.
— Уезжай оттуда, я сам разберусь с этой проблемой. — приказал Ынсон, а старшая Гу всё ещё не могла понять, что на самом деле произошло, ведь сейчас находилась в шоковом состоянии, но…
— Папа, это девушка, она не двигается. Нужно позвать на помощь. — Муён против указания отца вышла из машины, — О нет, здесь так много крови. — и всё же вид окровавленной незнакомки ещё сильнее её напугал.
— Послушай меня. Садись в машину и сейчас же уезжай оттуда. Я всё исправлю. Слышишь? — приказывал взбудораженный мужчина.