Очаровательная лгунья
Шрифт:
— Чего застыла? Неси в гардеробную, — она кивнула мне головой и я поспешила выполнить указание. На все ушло ровно минута.
Но выходя из гардеробной, снова услышала резкий голос госпожи:
— Ну и куда ты смотрела, Виржинья? Моя любимая накидка! Если просишь мои вещи, так хоть относись бережно! Неуклюжая слониха!
От неожиданности я запнулась о ковер, лежащий на полу гостиной. Слониха? Вот эта высокая девушка, с тонкой талией?
— Тетушка, но я…
— Какая я тебе тётушка?! Мало того, что неуклюжая,
Тут госпожа Ревисс заметила застывшую меня и блеснула в мою сторону яркими для её почтенного возраста зелеными глазами.
— Чего замерла? Столбняк? Или чаевых ждешь?
Но я уже поняла причину её недовольства и резво подскочила к Виржинье.
— Разрешите?
Я осторожно забрала из её рук накидку и внимательно посмотрела на круглую дырочку, чуть оплавленную по краям. Будто кто-то курил рядом трубку и искорка упала на накидку, оставив след. Такие изъяны мне приходилось исправлять по просьбам клиенток. Их мужья не всегда аккуратны.
— Госпожа Ревисс, если позволите, я мигом все исправлю. Я умею. У моей мамы ателье женской одежды, и я ей помогала. Я, правда, могу все исправить, и будет совсем не заметно.
Седовласая госпожа смерила меня оценивающим взглядом, будто попыталась прочесть мои мысли и определить навыки и способности.
— Так и быть. Но к вечеру чтобы было готово. Я надеваю её на вечерний променад.
— Как скажете, госпожа.
Схватив накидку, я поспешила покинуть негостеприимные апартаменты. Бедная компаньонка Виржинья. Выслушивать такое каждый день…
Глава 4
Проходя мимо дверей апартаментов господ Лакрис, я услышала густой мужской голос, принадлежащий явно человеку в летах и звонкий смех Дженьи. Ну что же, напарница не теряет время даром, вот и я не буду. Чем быстрее разберусь с накидкой госпожи Ревисс, тем лучше будет для всех.
Прижимая дорогую вещь к груди, прибавила шагу и, выходя из коридора, чуть ли не столкнулась с одним из пассажиров, который, видимо, возвращался к себе после утренней прогулки по палубе.
— Простите, господин.
Я посторонилась, но мужчина вдруг воскликнул:
— Замрите!
Это было настолько неожиданно и странно, что я действительно замерла. Странный пассажир был молод, я бы подумала, что ему около тридцати лет или даже немного меньше. Темно-русые волосы подстрижены по столичной моде, о которой последние дни я так много слышала в доме отца. Серые глаза в ореоле густых ресниц, которым могла бы позавидовать любая девушка. И этот странный господин, загородив своей внушительной фигурой проход, с блеском в глазах рассматривал меня. А я рассматривала его. Любитель утренних прогулок был одет небрежно, но это была не неряшливость, а эдакая нарочитая простота. Верхняя пуговица светлой рубашки расстегнута, летние брюки свободного покроя и босые ноги.
— Господин?
— Подождите,
Незнакомый господин приблизился и, протянув руку, чуть приподнял мой подбородок.
— Вот так.
Отошел на пару шагов, будто любуясь увиденным, снова приблизился.
— Поверните голову вправо, вот так, достаточно.
Я буквально кожей чувствовала, как его взгляд скользит от моего уха вниз по изгибу шеи и замирает там, где верхняя пуговица униформы безжалостно прерывает полет его фантазии.
— Да, это именно то, что нужно.
— Господин, вы позволите мне пройти?
Его мечтательный и будто витающий где-то за гранью реальности взор стал вполне осмысленным. Он улыбнулся и слегка склонил голову:
— Терис Лакрис. А как ваше имя, прелестная нимфа?
Я вздохнула. Неужели это кому-то нравится? Прелестная нимфа, обворожительная фея… Или все дело в том, кто это говорит?
— Марилья, господин Лакрис. И если вы позволите, я пойду. Мне срочно нужно выполнить поручение госпожи Ревисс, иначе у меня будут проблемы.
Он посторонился и с улыбкой произнес:
— Небеса услышали мои мольбы и послали вас. Скажите, где вы раньше скрывались от меня?
Может, он меня с кем-то путает?
— Господин Лакрис, я новая горничная. И нам запрещено разговаривать с пассажирами, простите.
И тут, как назло, появилась Дженья. Она вышла из апартаментов с радостной улыбкой, которая тут же исчезла, стоило ей увидеть меня и Териса рядом.
— Господин Лакрис, доброе утро. Ваш костюм я повесила в гардеробную, — почти пропела Дженья.
— Да, конечно, благодарю, Дженья.
Он торопливо обогнул нас и скрылся в своих апартаментах. Я опередила напарницу:
— Дженья, я тут не при чем. Он сам заговорил со мной. И вообще, он странный какой-то.
Дженья смерила меня подозрительным взглядом:
— Много ты понимаешь. Терис романтик.
Мы спускались вниз в подсобные помещения и продолжали обсуждать пассажиров:
— Ты так хорошо с ним знакома? Уже определила, что он романтик.
— Это видно сразу, если быть внимательной. Запомни, Марилья, горничная должна быть внимательной и с полувзгляда понимать желания пассажиров. Если, конечно, твоя угодливость вознаграждается хорошими чаевыми.
Я промолчала. Ну не объяснять же, что не мечтаю сделать карьеру горничной, а моих способностей вполне хватает для работы в ателье.
— Слушай, ты вообще что-то знаешь о ювелирах Лакрис? Такое ощущение, что ты не понимаешь, кто только что осчастливил тебя своим вниманием.
— Терис Лакрис. Ювелир. Это всё, что я знаю об этом человеке.
Дженья хихикнула:
— Из какой глухомани ты приехала? И не вздумай при Раилье хвастаться, что сам Терис Лакрис обратил на тебя внимание.