Очаровательная лгунья
Шрифт:
— Еще раз большое спасибо!
Моя напарница сидела на койке и обалдело наблюдала за моими приготовлениями ко сну.
— Ты где его подцепила?
Я, облачаясь в странный балахон Марильи, возмутилась:
— Что значит подцепила? Он просто проводил меня до каюты, потому что одному ненормальному стюарду пришло в голову приставать ко мне.
Дженья недоверчиво зыркнула:
— Ты всего два дня на «Оливии», а уже и стюарды к тебе пристают, и Терис тебя заметил. А теперь еще красавчик из императорской службы безопасности до каюты провожает.
Я так и села на койку:
— Кто?!
Дженья
— Ты вообще, откуда такая взялась? Ты форму его видела?
— Я как-то не обратила внимания. А что здесь делает императорская служба безопасности? Ты же не хочешь сказать, что на «Оливии» сам Император путешествует?
— Император — нет. А вот его племянница, принцесса Малика — очень даже да. На четвертой палубе располагаются императорские апартаменты и вход туда простым служащим строго запрещен. У них свои и горничные и прочая прислуга.
Вот я попала. Но с другой стороны, если меня сразу не выбросили за борт, и не посадили в трюм, то, наверное, волноваться не о чем?
Утро началось как обычно: душ, униформа, прачечная, гладильная и только потом быстрый завтрак. А вот когда мы с Дженьей поднялись на третью палубу, нас ожидал сюрприз. Точнее, ювелир Терис Лакрис собственной персоной. На этот раз он был одет безукоризненно. Никаких босых ног и расстегнутых пуговиц. Выглядел он хоть и менее романтично, чем в предыдущую нашу встречу, но вел себя так же странно. Заметив нас, он тут же перестал рассматривать океанские просторы. Когда он направился в нашу с Дженьей сторону, стало понятно — он специально поджидал. Напарница расплылась в сладкой улыбке и певуче приветствовала молодого ювелира. Я была менее сдержанна в проявлениях эмоций. Во-первых, чтобы показать Дженье, что её ювелир меня совершенно не интересует, а во-вторых, я действительно ничего от Териса не хотела, смысл мне перед ним растекаться лужецой?
А вот Терис явно чего-то хотел именно от меня. Он едва кивнул Дженье на её сладкоголосье, а вот меня осторожно подхватил под локоть:
— Доброе утро, Марилья. Могу я с вами переговорить?
Я оглянулась на Дженью с паникой в глазах: что в таких случаях положено делать по инструкции? Если горничной нельзя разговаривать с пассажирами, а один пассажир ну очень хочет пообщаться, что в таких ситуациях предпринимают?
— Господин Лакрис, у меня будут проблемы. Горничным нельзя беседовать с пассажирами, — я жалобно хлопнула ресницами, пытаясь вспомнить наставления настоящей Марильи. Но ювелир был настойчив:
— Марилья, всего одну минуту. Вы ведь все равно направлялись в апартаменты пассажиров? Так начните уборку с нашего номера. Я задержу вас всего на минуту.
Я снова оглянулась на напарницу, взглядом у нее прося помощи, но Дженья, кажется, и сама была обескуражена. Мы втроем зашли в апартаменты господ Лакрис. И там я увидела и второго обитателя номера. Жуль Лакрис был уже немолод, но всеми силами пытался убавить себе прожитое количество лет. Это было заметно и по стрижке, и по крашеной в иссиня-черный цвет шевелюре. Светлые цвета в одежде, и думается мне, что и костюмы он заказывал, ориентируясь на более молодых представителей своего пола. Впрочем, ювелир чувствовал границы и не переходил их, чтобы
Он одарил нас широкой улыбкой, но тут же заметил, что его племянник Терис держит меня под локоть. Он недоумевающе посмотрел на меня, словно на букашку, и только потом поинтересовался:
— Что-то случилось, Терис?
Племянник радостно кивнул и провел меня на середину гостиной. Крутанул вокруг оси (хорошо, что у меня крепкий вестибулярный аппарат и я не страдаю головокружениями) и торжественно провозгласил:
— Жуль, я отыскал её!
Старший Лакрис, кажется, понял, о чем говорит племянник. Он снова вперил в меня пристальный взгляд и не стал скрывать недоумения и разочарования:
— Терис? Ты уверен?
— Разумеется. Это именно она! Посмотри на этот овал лица, на линию подбородка. А ушки? Это самые очаровательные во всей Империи ушки!
Взгляд Териса загорелся. Мне стало не по себе. Я испуганно оглянулась на Дженью, но стало только хуже. Судя по злому и завистливому взгляду напарницы, она прекрасно понимала, о чем говорит Терис. Может и со мной кто-нибудь поделится знаниями?
Положение спас Жуль. Он похлопал племянника по плечу:
— Ты же понимаешь, насколько ответственен твой выбор, Терис. Давай не будем торопиться. Еще есть время. Мы, разумеется, будем иметь в виду эту девушку, но и ты не спеши.
Я тут же улизнула под предлогом уборки апартаментов госпожи Ревисс. Пусть Дженья сама разбирается со своими ювелирами. Сумасшедший дом какой-то.
Но напарница все-таки обиделась на меня. Вот спрашивается за что? Дженья прекрасно видела, что я не проявляла интереса к её ювелирам, что Терис сам ко мне подошел. Но она до самого обеда демонстративно со мной не разговаривала и делала вид, что она сама по себе. Я бы особо и не расстраивалась по этому поводу. Но мне очень хотелось понять, во что такое я снова вляпалась и что теперь с этим делать. Спрашивать у самого ювелира не хотела — он все больше мне казался чудаковатым. А вот Дженья могла бы и просветить меня.
После обеда, улучив минутку, когда мы с ней остались вдвоем в нашей каюте, я потребовала объяснить за что она на меня обиделась. Дженья зло сверкнула глазами:
— Хватит уже прикидываться дурочкой! Вся из себя такая наивная и удивленная. Я вот честно говорю, что хочу, чтобы Терис обратил на меня внимание. Как и любая другая девушка независимо от происхождения.
— Зачем? Ты в него влюблена?
Вместо ответа Дженья достала из своей тумбочки сложенную в несколько раз газету и кинула ею в меня. И вышла из каюты.
Номер газеты вышел в прошлом месяце. «Имперский вестник» был хорошо известен и в нашем захолустье. Номера в наш городок приходили с опозданием, но все равно разлетались как горячие пирожки. Но этот выпуск я не читала. Как и многие другие.
На развороте вестника крупным шрифтом красовался заголовок статьи «Терис Лакрис ищет новую модель».
Статья была очень любопытная. Оказывается, Ювелирный дом Лакрис пользовался огромным успехом. Десять лет назад Терис Лакрис выпустил свою первую коллекцию украшений, а его имя прогремело на всю Империю.