Очаровательная плутовка
Шрифт:
— Я и не имел в виду ничего дурного. — В голубых глазах старика заискрился смех. Но Алина уже достаточно поумнела, чтобы не принимать вызова, потому что никогда не смогла бы выиграть у Рууда.
— Все же расскажите мне про себя, — попросила она. — Что вы сделали за последнее время?
Морщины на лбу Рууда стали еще глубже.
— В моем возрасте я не затеваю слишком больших дел. Вы это прекрасно понимаете… Неделю тому назад я был в театре. Смотрел пьесу Тенесси Уильямса «Повозка молочника здесь не останавливается», в первой редакции она называлась «Езжайте без остановок», а при экранизации «Бумм!», и с этими измененными
— Как вы можете говорить такое, даже в шутку! — испуганно воскликнула Алина.
Рууд с хитрецой подмигнул.
— Кто вправе мне что-то еще запретить в моем возрасте? Ведь это единственное преимущество, не считая, пожалуй, того, что я могу каждому сказать правду в лицо. — Он проводил Алину до дверей: — Когда в ваших отношениях с Маттеем произойдут изменения, я хочу сразу же быть в курсе.
— В наших отношениях не будет никаких перемен, — поклялась Алина. Однако ее уверенность заметно пошатнулась, когда на следующий день девушка появилась в мастерской.
Даже в утренние часы было необычно душно. По прогнозу метеорологов день обещал стать самым жарким за весь год.
Уже по дороге к центру люди изнывали от зноя, и даже Алине, обычно не такой чувствительной к жаре, больше всего хотелось улечься в тень где-нибудь в парке и забыть о своей работе. Однако чувство долга привело ее к Делагриве, и, когда Маттей открыл ей дверь, девушка увидела, что он, улыбаясь, стоит перед ней в одних шортах.
— Входите, — пригласил он Алину, когда она нерешительно скользнула взглядом по его обнаженному торсу. — Сегодня здесь настоящее пекло. — Он пристально смотрел на ее летнее платье с глубоким вырезом. — Надеюсь, вам не помешает, что я обеспечил себе некоторые удобства в одежде. Иначе не выдержишь.
— Конечно… — пробормотала девушка и, проходя мимо, ощутила исходящий от его тела жар. — Я думаю, конечно, нет… Мне это не помешает. Я хочу сразу же приступить к работе…
— В холодильнике стоит чай со льдом. Возьмите, пожалуйста. Я тоже, пожалуй, выпью стаканчик. — Маттей последовал за ней, уже не столь уверенный, как час назад, что правильно оделся. Вновь сработал установленный им же самим принцип — не флиртовать со своей служащей. Однако от присутствия Алины по всему его телу пробегала горячая волна, и Маттей не мог сдержать свой взгляд, как бы поглаживающий и ласкающий кожу девушки.
И потом ее платье! Маттей вошел за Алиной в кухню и почти задохнулся от переполнявших его чувств. Тонкая шелковистая материя плотно прилегала к телу Алины, почти не оставляя места для фантазии. Ее бедра слегка покачивались при ходьбе, ее талия была узкой и словно созданной для его рук. Когда Алина повернулась к холодильнику, Маттей судорожно сглотнул. Девушка не носила бюстгальтера, и он не мог оторвать взгляда от ее прекрасной круглой и крепкой груди, особенно от выделявшихся сквозь материал сосков. Делагриве быстро сел за стол и попытался подумать о чем-то отвлеченном. При этом спина и грудь тут же покрылись гусиной кожей, но жар внутри не утих.
Алина усердно разливала чай со льдом, готовая заниматься этим хоть несколько часов подряд, лишь бы не поворачиваться к Маттею. Близость мужчины действовала на нее подобно удару электрического тока. Его загорелая кожа почти магически притягивала кончики ее пальцев, а при взгляде на его сильные, густо покрытые волосами ноги
Зазвонил телефон. Пробормотав «извините», Маттей, как ветер, вылетел из кухни, и Алина, вздохнув, прислонилась к дверце морозилки. День обещал немалые проблемы. Девушка не сомневалась: если бы Маттей только разок прикоснулся к ней и, чего доброго, обнял бы ее, то тогда она смогла бы рассказать Рууду Хуттману очень много…
Тем временем Маттей стоял перед выбором: одеться, несмотря на жару, или же остаться в шортах, испытывая на прочность свои принципы. Но духота была настолько убийственной, что он решил встать на опасный путь. Просто надо так организовать работу, чтобы по возможности меньше находиться рядом с Алиной, а, если такое и случится, просто не смотреть на нее. Лучше бы девушка носила свой ужасный серый костюм из пепиты, в котором была в день их знакомства.
К концу рабочего дня, несмотря на все меры предосторожности, самообладание почти покинуло Маттея.
— Поработайте дальше одна, — сказал он. — Вы ведь за это время стали хорошо ориентироваться.
Он удрал на террасу, упал на шезлонг в тень ширмы и снял очки. Здесь переносить жару было ничуть не легче, но, поскольку без очков Маттей почти ничего не видел, искушение существенно уменьшалось.
Алина в это время пришла к окончательному выводу, что ей в этот день лучше было бы полежать в парке под деревом. Работа шла как никогда плохо, и причина была не столько в духоте, сколько в ней самой. Ее глаза просто отказывались смотреть в газеты, а то и дело обращались на стеклянную стену мастерской. Правда, не на просматривающуюся сквозь стекло панораму центра Брюсселя, а на шезлонг, на котором растянулся Маттей.
«Хорошо бы сейчас тоже лежать в тени ширмы… в этом широком шезлонге — рядом с Маттеем… Естественно, только из-за тени! Она бы дышала свежим воздухом, не таким, как здесь, внутри. И места на шезлонге достаточно. Можно было бы растянуться рядом, даже не касаясь его. Не сдавливая его ноги своими коленками и не прижимаясь к нему бедрами. И даже, когда она повернулась бы на бок, ее грудь наткнулась бы случайно на обнаженную руку Маттея».
Небо уже затягивалось темными грозовыми облаками, что в точности соответствовало прогнозу метеослужбы. Алина решила, что больше нет смысла работать. Еще бокал чая со льдом, и она пойдет домой.
В кухне девушка автоматически наполнила два стакана и вынесла их на террасу.
— Предлагаю вам освежиться. — Она встала рядом с Маттеем и, взглянув на него сверху, онемела: Маттей спал. Его широкая грудь поднималась и опускалась при глубоком расслабленном дыхании. Алина могла теперь беспрепятственно рассмотреть каждую деталь его мускулистой фигуры. Вдруг сердце ее учащенно забилось. Она заметила тоненькую пленку пота на коже Маттея и прикусила губу. Девушка представила, что Маттей, перед тем как заснул, обессиленный, страстно занимался с ней любовью… Она уже протянула было руку, чтобы убрать слегка растрепавшиеся волосы с его лба и коснуться его груди, как Маттей вздохнул и потянулся. Алина стремительно отступила назад.