Очень быстро
Шрифт:
Мотоцикл был непривычным: слишком мелким и легким, слишком порывистым. Отвык… Или просто дело в том, что внутри сразу мелкая противная дрожь нарастать начинает, напоминая, чем для Михи закончилась последняя в его жизни гонка, как раз на этой самой «Ямахе» и проведенная? Мотик-то после Левша починил, а вот Михе себя до конца так восстановить и не удалось.
Трепетная, блин, интеллигентская натура. А если короче и проще, то просто трус! Права Васька! И в смысле мотоциклов и гонок трусло, и, что еще мерзее, в личном.
Неожиданно и почему-то только
— Шоб я так жил, как ви прибедняетесь! — с интонациями старика Бляхера сказал себе Миха и, стиснув зубы, крутанул послушную ручку газа.
В кресле у Левши Миха выспался неожиданно хорошо, а потому, решившись испытать то ли мотоцикл, то ли себя, стартанул из пока еще полупустого, сонного города в сторону области.
И это оказалось так невероятно: всем телом, всей вестибуляркой и, главное, чем-то очень важным, острым, ярким, все еще остававшемся где-то внутри (азарт позабытый, что ли?), вспомнить, какое это удовольствие: закладывать заточенный под это агрегат в крутые виражи и ускоряться с места! Нет, если честно, Миха по-прежнему берегся, не использовав возможности своего «спорта» и на треть, но было так приятно сознавать, что, несмотря ни на что, еще могетЬ, умеет и даже — вот! — практикует.
??????????????????????????И все получается почти что так, что и перед Ильзой не стыдно будет… Если ей вообще хоть что-то в исполнении некоего Михи Быстро будет интересно…
Глава 35
В итоге, когда Миха закончил свои, прости господи, упражнения, ни о каком варианте «доспать» уже и речь не шла. Заскочил домой, только чтобы в душ сходить и мокрые от пота и нервов трусы-носки-футболку сменить, а после на работу любимую, чтоб ей… В смысле: чтоб её все-таки поменьше было — всем же лучше будет, если число тех, кому требуется Михина помощь, сократится в разы!
До родной больнички долетел мигом, ловко просачиваясь между рядами и вновь радуясь тому, что прежние навыки не совсем забылись; со все той же внутренней легкостью чуть ли не бегом поднялся к себе в отделение по лестнице, потому что лифт где-то застрял и спускаться вниз не торопился; и как-то даже не удивился, когда встреченный в коридоре коллега с некоторым удивлением поинтересовался:
— Ты, Мих, чего это, не пойму? Постригся, что ли? Или побрился? Аж помолодел, хотя вроде не с чего.
— Выспался, — почти что не соврал в ответ Миха и потопал переодеваться в привычную медицинскую робу и удобные кроксы.
За ночь среди прооперированных вчера никто не умер. Более того, все держались молодцом, и перспективы намечались (тут
Неужели и это только потому, что он сегодня не на «пенсионерском», бесконечно комфортном, но лишенном молодой удали «туристе», а на отвязном, несмотря на его возраст, «спорте»?.. Или просто черную полосу сменила белая?
Ведомый отчаянной надеждой, Миха даже снова позвонил Ильзе… Но только лишь для того, чтобы убедиться: ему по-прежнему не рады. Телефон был в сети, но Михин звонок после первого же гудка просто взяли и сбросили. И наверно, это могло бы стать точкой. Наверно, разом будто бы сдувшийся проколотым воздушным шариком Миха постановил бы, что хватит: не мальчик уж, чтобы за кем-то вот так бегать и, главное, навязывать себя тому, кто в тебе столь явно не заинтересован. Да. Наверно.
Но было слишком много «но», а главное, Ильза не казалась человеком, который стал бы уходить от прямого разговора, еще и используя при этом такие вот детские выкрутасы.
И вообще, а что если тот факт, что Миха ковырялся в ее личном, читал сообщения в ее телефоне, не имеет к происходящему никакого отношения? Что если проблемы у этой чертовой девчонки куда серьезнее и больше? Что если она постоянно «вне зоны доступа» не по собственной воле?
А по чьей?.. Предположение, что во всем виноват «мальчик Антоша», который похитил Ильзу и теперь держит где-нибудь в темном сыром подвале, казалось такой голливудщиной, что Миха отмахнулся от него. Хотя…
Ладно. Ничего. Пятница и назначенная на этот день гонка, на которую велено явиться Ильзе и на которую, кстати сказать, Миху «приглашал» сынок Княжича, — вот она, уже в разгаре. Всего-то и осталось пережить несколько часов до конца рабочего дня, доехать до места, отыскать в толпе Ильзу и спросить… Просто спросить!
И, конечно, рассказать. В любом случае, каким бы ни был ответ Ильзы на Михины вопросы и признания…
Позвонила мать, и Миха уже приготовился к долгому разговору о том, как он неправильно живет — неженатый и до сих пор не подаривший миру пачку новых дитачек. Но его обычно многословная и, если честно, слишком настойчивая в продвижении своего единственно верного мнения родительница на этот раз была краткой:
— Миш, сынок, у тебя все нормально?
— Да, мам. А что?
— Сон плохой приснился. Уж и не помню его, а на душе как-то тревожно. Береги себя.
Сказала и отбила звонок. И это было так непривычно, что, когда секунду спустя телефон зазвонил вновь, Миха не усомнился, что это снова она, а потому и ответил не глядя:
— Мам, только не начинай…
— М-м-м… Нет. Это… Миш, это… В общем, это я.
— Ильза…
Миха сказал и замолчал, вдруг абсолютно растерявшись. Вроде и столько думал о разговоре с ней, а оказалось, что на самом деле не готов.
— Все еще любишь меня? — Голос Ильзы дрожал напряжением.
— Это не насморк. Быстро не проходит, — не удержав плеснувшее на огонек разума раздражение, буркнул Миха.