Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Сердце Мира

Соловьёва Яна

— Уже сегодня! — воскликнула я и заметалась вокруг рисунка.

— Чем быстрее мы с этим разделаемся, тем лучше, — Иорвет пристально посмотрел на меня. — Иди ко мне.

Я обняла его, пытаясь успокоиться. Дышала в такт его медленному дыханию, и мне казалось, что он через кирасу чувствовал, как из моей грудной клетки выпрыгивает сердце.

— Я готова, — сказала я.

Мы вернулись в беседку, и Иорвет вытряхнул содержимое своей сумки на каменный пол. В своей я тоже оставила только необходимое для плана. Ценные вещи и оригинал записок Умута замотали в мою шкуру, Иорвет стрелой перекинул верёвку через ветку дуба у стелы, и мы подняли наш клад в густую листву. Второй конец привязали

к одной из веток на высоте роста.

— Господин кот, пройдите в мешок, — сказал Иорвет, приоткрывая сумку.

Кот презрительно смотрел на него, не двигаясь с места, и только когда я протянула к нему руки, с высоко поднятым хвостом зашёл в сумку. Иорвет затянул горловину и защёлкнул ремни.

— Настолько безумного и настолько дырявого плана у нас не было ещё никогда, — сказала я, когда мы уселись в лодку и отчалили от берега.

— Но тем интересней, не правда ли? — ответил Иорвет.

***

В нагретом вечернем воздухе слышались звуки лагеря — гортанная речь, фырканье лошадей и блеяние овец, которых чародеи держали в загоне рядом с конюшней. Между овечьих копыт прохаживались квохчущие куры. Мы забрались по склону пирамидальной скалы, внутри которой на Месте Силы сидел Магистр, и смотрели на лагерь сверху, распластавшись на камнях и осторожно выглядывая из-за скального выступа. Иорвет настоял, что доведёт до места, откуда должна была начаться моя миссия. Сперва я возмутилась, но очень скоро поняла, что без него не смогла бы добраться сюда незамеченной. Чародеи кишели вокруг лагеря, занимаясь хозяйственными делами, и каким-то шестым или седьмым чувством Иорвет знал в какой момент нужно перебежками скользить от скалы к скале, а в какой замереть и не дышать, чтобы невидимками добраться до нашей цели.

— Найди меня, если тебя раскроют. Мы уйдём по изнанке, — шепнул он на ухо.

— Ты уже два раза это говорил, я помню, — прошептала я в ответ.

— Просто выслушай и в третий!

— С каких это пор ты стал меня опекать? — мы уже шептались яростно, и сумка Иорвета зашевелилась.

— С тех пор как… Я тебя не опекаю!

— Ш-ш, — я приложила палец к губам. — Всё будет хорошо. Тебе пора.

— Надеюсь, ты видишь, что сейчас у входа в пещеру трое.

Я выглянула из-за камня. Действительно, третьего-то я и не заметила. Иорвет покачал головой.

— Удачи, — он подтянул сумку с котом и слегка сжал мою руку. — И сразу скажу, на будущее… Прости.

Он дождался, пока я кивнула, и в следующий миг исчез, словно тень. Я вернулась к наблюдению, коря себя за невнимательность и за то, что, положившись на Иорвета, не использовала чутьё. Сосредоточилась. От Места Силы в живот ударило жаром, и я почуяла, как один из чародеев отделился от часовых. Выглянула. Да, третий ушёл. Осторожно, распластавшись человеком-пауком, ползком я стала огибать скалу справа, пока внизу не показался овечий загон. Сконцентрировалась снова и ждала. Через некоторое время у входа в пещеру остался лишь один человек, и я, выбрав ближайшую к бревенчатой ограде овцу, послала в неё Ирден.

Овца истошно заблеяла и задергалась в ловушке, а я рванула обратно. Почти у цели нога соскользнула, я сорвалась и, ободрав кожу выше локтей, съехала до низу. К счастью, овцы блеяли уже всей отарой, и чародей, стороживший вход, не услышал меня. Наконец, он лениво отделился от стены и двинулся в сторону загона. Я пригнулась и рыбкой нырнула за полог, прикрывавший вход в пещеру.

***

В пещере было прохладнее, чем на улице, но всё же разница была не сильно велика, а холод пробрал до костей, будто у меня резко подскочила температура. Вместе с холодом в грудь заползла беспросветная тоска, и я вспомнила, как похожее чувство каждый раз накрывало

меня, когда я звонила соседке в дверь, забыв ключи. Древняя старуха отворяла, душно пахло валидолом, кислой старостью и тоской. К холоду и тоске пещеры примешивалось что-то ещё, что раздевало донага, исследовало с какой-то жуткой жадностью. Не потому, что у меня было нечто особенное, а потому, что и обычного не было у того, кто ждал в пещере.

Дыхание сбилось, усилием воли я отключила чутьё — слишком опасно, по ощущениям то существо не походило на человека и в медитации читало меня, как открытую книгу. Овладевшие мной чувства совсем не соответствовали ожиданию: из того, что Виллентретенмерт успел рассказать о Магистре, в голове сложился образ древнего старца, чахнувшего над фолиантами в поисках бессмертия, эдакого престарелого профессора. А я, соответственно, решила придерживаться тактики студентки, сдающей ему зачёт: то есть быть очень глупой и преклоняться перед величием учёного светила. Не раз я видела, как эти самые профессора злобно и с видимым удовольствием валили лучших студентов и тут же покорно, словно овечки, подписывали зачётки их менее продвинутым в науках, но более подкованным в житейской мудрости однокурсницам.

Однако сейчас меня одолели сомнения в правильности выбранной тактики, и вспомнился рассказ подруги, пришедшей на экзамен в ультракороткой юбке, вот только седого профессора заменила не менее седая профессорша. В ногах послабело, но другого плана у меня не было. Полог, из-под которого пробивался дневной свет, был неподвижен, и, держась за каменную стенку, я пошла по тёмному коридору.

Под сапогами стало мягко, я зажгла на ладони Игни, и вдруг огонёк, дёрнувшись, погас, будто кто-то задул его, как свечу. Во вспышке света я успела заметить толстый ковёр, устилавший пол коридора. Зажгла ещё Игни, и его сорвало с ладони.

— Зачем? — от стен эхом отразился голос, надтреснутый и какой-то рыхлый. — Зачем ты здесь?

— Здравствуйте! — озираясь, отозвалась я. — Мне нужно увидеть Великого Магистра. Меня привела клятва!

Повисла пауза, и вдруг на ковре расцвёл язычок пламени, который побежал вперёд. За ним возник следующий и тоже умчался по коридору. Я следовала за ними в глубь горы, пока не дошла до места, где огоньки останавливались и дрожали на пороге чёрного провала пещеры, будто боялись зайти дальше. Перешагнув порог, в тусклом свете я вглядывалась в чернеющую впереди гору.

— Какая клятва? — гора пошевелилась, по всей окружности пещеры вспыхнули такие же язычки пламени, как были в коридоре, и зазмеились по стенам, поднимаясь по спиралям выше и выше, словно огоньки на новогодней ёлке. — Отвечай!

Громадина разворачивалась ко мне. В центре пещеры на ковре, левитирующем на уровне колена и, словно гамак, прогнувшемся почти до земли под тяжестью колоссального тела, восседал Магистр. Из бесформенной массы, задрапированной в бесконечно длинный шёлковый отрез, едва торчал лысый шар черепа. Щёки и складчатый подбородок, все в старческих пигментных пятнах, стекали на объёмную грудь, лежащую на вздутом животе, который занимал всё остальное тело. Из-под отвислых век показались глаза. Я шагнула вперёд.

— Не подходи! — в его скрипучий голос проникли визгливые ноты. — Мне не нужна зараза с Севера, которой на тебе полно, как на шелудивой собаке!

— Я уже давно в Зеррикании, на мне только местная зараза, Великий Магистр, — я поклонилась до полу.

— Всё равно. Стой на месте и отвечай.

Распрямившись, я смотрела ему в глаза, стараясь не переводить взгляд ниже, на странно колыхавшуюся, будто булькающую под шёлковой тканью плоть.

— Мой мужчина изменил мне с Хранительницей. Я хочу вернуть его, — сказала я.