Очень долгое путешествие, или Инь и Ян
Шрифт:
Мы долго бежали вверх по тропе, и в конце концов я запросила пощады. Иорвет нырнул вбок от дороги, продрался через густой молодой ельник. Тяжело дыша, я упала на землю. Он опустился рядом, посмотрел на меня и вдруг рассмеялся.
— Что? — начала было я, но глядя на него, как он заливается смехом и, всхлипывая, вытирает перчаткой слёзы, не выдержала и засмеялась вслед.
— Клянусь, ничего более смешного я в жизни не видел, — наконец, сумел выговорить он.
— Ты обесцениваешь величайшее драматическое выступление! — возмутилась
Он помолчал, задумался, потом хитро посмотрел на меня исподлобья:
— Я тронут твоим признанием, мой карманный магический dh’oine.
Иорвет увернулся от моего удара, легко перехватил запястья.
— У нас всё было ненастоящим, и ночь, и признание, — я вытянула указательный палец перехваченной руки ему в лицо и веско добавила: — Заруби это себе на носу, Aen Seidhe!
Почувствовав, что уши мои горят, высвободила руки, задышала. Только бы не поддаться его обаянию вновь! Иорвет, прищурившись, смотрел на меня. Я отряхнула одежду, поднялась:
— Пойдём, ребята нас ждут.
СИНИЕ ГОРЫ. Глава 27. Обет молчания
— О чём с тобой толковал Айонантаниэл? Про науку о бесконечном и язык мироздания? — полюбопытствовал Иорвет, когда мы вернулись обратно на тропу.
— О математике.
— Ремесло счетоводов? — в его голосе послышалось пренебрежение. — Ведение доходных и расходных книг и всё такое? При чём здесь мироздание?
— Ну, если лепка куличиков в песочнице это архитектура, то тогда да, математика — наука о ведении доходных и расходных книг. Однако мы пришли, но где все?
На перевале, с которого мы впервые увидели долину Ард Дола, гулял ветер, лежали снеговые наросты, не тронутые ни единым следом. Я попыталась сконцентрироваться, но темнота была глуха, сила опять покинула меня. Иорвет осмотрелся и решительно повёл в сторону от тропы.
— Ты куда?
— Всё же очевидно.
В который раз почувствовав себя Ватсоном, я поспешила за ним. Невидимые следы, что могли распознать только белки, вывели к лесистому островку, зажатому между скалами. Из-за деревьев, как из ниоткуда, появились скоя'таэли, восторженно приветствующие нас. Для меня настал момент славы — даже Анару потрепал по плечу, а Мона чуть не задушила в объятиях сперва меня, потом Иорвета.
На расспросы товарищей о нашем спасении я невразумительно мычала, предоставив их командиру самому выкручиваться из ситуации. Он же поступил просто — не стал отвечать вовсе. Белки переглянулись, но вопросы задавать перестали.
Сегодня с погодой повезло. За перевалом чуть подтаявшая на солнце снеговая корка искрилась, и к вечеру мы без приключений добрались до входа в некрополь. Выбитая мною дверь так и висела на петле.
— Заночуем тут, — распорядился Иорвет. — А завтра разберёмся с этой каменной тварью.
Костёр, сложенный прямо на мраморных ступенях, весело трещал сухими дверными досками, дым утягивало в проём. Я вдруг поняла, что ужасно соскучилась
Недосказанность неуловимо витала в воздухе. Иорвет, не считаясь со мной, заговорил с эльфами на Старшей Речи. Он опять подчёркнуто не замечал меня, словно не было ни нашего эксцентричного побега, ни хохота в ельнике, ни странной связи, открывающей для нас двоих ворота на магическую изнанку. Белки притихли, слушая его. Я поморщилась, но решила выкинуть переживания из головы — это его команда, пусть сам разбирается.
***
Утром Иорвет отвёл меня в сторону.
— Знаки снова светятся. Пойдём, — он мотнул головой к коридорам в глубь некрополя.
— Как ты объяснишь своим, почему мы идём вдвоём? Они и так недовольны, что мы ничего им не рассказали.
— Никак, — отрезал он.
Мы вернулись за оружием. На Старшей Речи Иорвет резко осадил вскочивших было белок, они молча расселись у костра. Я пожала плечами в ответ на испытующий взгляд Моны.
— Мне это не нравится, — проворчала я и, отодрав из ржавого крепежа факел, подожгла паклю. — Стоило только подружиться.
— Эльфы и dh’oine не могут быть друзьями, даже если они на одной стороне, — жёстко произнёс Иорвет.
— Друзей, что ли, по форме ушей выбирают? Ты сам-то в это веришь?
— Я не верю, я знаю.
— Но Геральт, он же твой друг!
— Это другое.
— Ну да, ну да…
Что же, в очередной раз Иорвет указал мне на моё место. Ты можешь неделю есть из одного котелка, можешь рука об руку сражаться, но ни капельки не станешь ближе. Может, у эльфов как-то иначе устроен механизм привязанности? «Ерунда, — решила я, вспомнив наши отношения с Моной, — просто кто-то упёрся рогом в свои принципы».
Впереди показались знакомые галереи. Значит, зал с големом уже близко.
— Каков план? — спросила я. — У нас будет всего пара минут, чтобы его убить.
— Проверим, как на изнанке работает оружие, — кивнул Иорвет. — Какие у него уязвимые места?
— Никакие. Надо как-то пробиться сквозь камень к артефакту, скорее всего он будет в груди.
Пляшущий огонь факела пробудил голема, дремавшего у ног статуи Аэлирэнн. Он неторопливо встал, разогнулся, похрустывая конечностями.
— Раз, два, три, — Иорвет протянул ладонь.
Я прикоснулась к ней, думая о том, что это слишком интимный жест для тех, кто никогда не будет даже друзьями.
В наступившей тьме мы подлетели к застывшему голему. Сквозь белые нарисованные линии его фигуры изнутри, сквозь зазоры между камнями, пробивался яркий магический свет. Иорвет выхватил меч, аккуратно просунул лезвие в щель и нажал.
— Давай твой! — раздался приказ в моей голове.
Я с усилием вогнала стальной меч в щель рядом.
— Вместе!
Мы налегли, и камень, прикрывающий грудную клетку, зашатался.