Очень древнее зло
Шрифт:
Она почувствовала, что дрожит.
И дрожь эта предательская вовсе не от холода.
– Было, – Брунгильда обвела окрестности хмурым взглядом. – Да уже давно… выбыло. Идти надо.
Надо.
Куда? И есть ли смысл? Или может, проще сдаться? Чтобы, если и убьют, то сделали это не больно. Боли Летиция боится куда больше смерти.
– Стоять можешь? – Яра, которая держала Летицию, руки убрала.
Может.
А вот идти…
– Ногу дай. Да, вот, на плечо обопрись, если тяжко. Славка, ей тоже мотай, там туфли не лучше.
Летиция молча стояла,
И на вторую осталось.
И запасом, который Яра свернула преаккуратнейшим образом.
– Мало ли, – сказала она. – Место-то недоброе. Еще поранится кто. Перевяжем.
– Перевяжем, – эхом отозвалась Летиция и закрыла глаза, а потом поспешно открыла. Прежде её дар был послушен. Прежде прежде ей требовалось коснуться тела. Именно тела, ведь наставник тоже пытался иначе, привозил во дворец и вещи покойных, и волосы, а одного разу и вовсе голову привез.
В спирту.
С головой ничего не вышло.
А тут… тут, похоже, не нужны ни головы, ни тела. Тут запах смерти в камень впитался.
– Идем, – Мудрослава, закончивши обвязывать ноги Ари, зашагала вперед. И Ариция двинулась за ней. А Брунгильда махнула, мол, вы следом. И Летиция подумала, что и вправду так правильнее. У нее ведь оружие.
И… и не поможет.
У тех троих тоже оружие было. Сейчас, когда видение поблекло, она могла разглядеть и детали. Короткий меч в руке третьего. Плеть, что выпала из пальцев того, который говорил об Императоре.
Силу…
Силу демоница просто выпила.
Летицию мутило.
И шла она медленно. Надо было быстрее, но сил не хватало. И она просто шла, глядя под ноги.
– Ничего, – Яра почему-то не бросила, а шла рядом, и еще под руку поддерживала, будто Летиция какая-то… не важно. Главное, что именно сейчас Летиции больше, чем когда-либо нужна была эта поддержка. – Сейчас придем. Отдохнем. А там и решим, чего дальше.
Стена.
И провал. В нем мерещится движение. Но кто бы ни прятался в развалинах старого дома, он не рискнул показаться. То ли людей было много, то ли солнце пока стояло высоко.
Двор.
И серая трава рассыпается пылью, но то тут, то там выглядывают тонкие зеленые стебельки.
– Бедные, – Ариция опустилась на колени. – Им тяжко…
Она провела ладонью по этой траве, и та вдруг налилась соком, зазеленела.
– Ты ж некромант! – не удержалась Летиция. А сестра вздохнула.
– Сама не знаю, как вышло…
– Вода, – Брунгильда повела носом. – Давайте к воде, пока не упали от солнца. А там и разберемся, кто чего видел и кто чего может.
Наверное, это было разумно.
Очень, очень разумно. И пить хотелось. Настолько, что когда показалось темное, черное почти озерцо, Летиция едва не закричала от счастья. А уж чего ей стоило не упасть на колени перед мутною этой водой – одни боги знают.
Не упала.
Устояла.
И даже сумела изобразить сомнения.
– Это… может быть небезопасно, – Мудрослава сполна их разделяла.
– Может, – согласилась Брунгильда,
И все, переглянувшись, кивнули.
А Летиция подумала, что она… она совсем даже не против потравиться. Что из всех ею виденных смертей эта не самая худшая.
И коснувшись губами темной воды, застонала от радости.
– А с одеждой вашей надо что-то да делать, – задумчиво произнесла Яра, омывая лицо. – И с обувью.
Обмотки и вправду промокли. Тут, на берегу то ли пруда, то ли болота, что появилось на месте пруда, земля была черной, жидкой и влажной. И эта жижа мигом пропитала ткань.
– Может, в дом заглянуть? – предложила Брунгильда, которая пила осторожно, но жадно. Она зачерпывала горсть за горстью и видно было, что все никак не может напиться.
– Опасно…
– А что тут не опасно.
И стало тихо.
Летиция тоже пила. И пила. И… вода была горькой, но и сладкой тоже. Вкусной, несмотря на легкий запах пыли, что исходил от неё. И напиться вовсе казалось невозможным.
Но она напилась.
И лицо отерла от пыли, подумав, что теперь кожа точно прыщами покроется. Но с другой стороны, снова… какое это имеет значение?
А потом, обведя двор и всех-то в нем, Летиция поинтересовалась:
– А куда подевалась Теттенике?
ГЛАВА 9
О том, что лошади – очень умные создания
«Во времена стародавние, когда небо глядело на землю и не могло наглядеться, а земля так же от любовалась небом, жил на самом краю мира народ. Ныне-то уже и старики позабыли, как он назывался. Ведаю лишь, что люди те были малы, вот с половину обыкновенного человека, но крепки так, что и ребенок способен был коня поднять, а взрослые и вовсе огроменные каменья двигали. Но это оттого, что жил тот народ в скалах, в самом нутре их глубинном. Даром они обладали удивительным – видеть горы, вот как мы все-то вокруг видим. Что жилы золотые да серебряные, что каменья драгоценные, что пещеры, что воды. Все-то им открыто было. И славились оные люди, как великие мастера, равных которым под солнцем не было»
Теттенике закопалась с головой в солому, так и сидела, пытаясь решить, что же ей делать. Рядом вздыхал и топал огромный драссар, которому сомнения человека не были понятны.
И… и вообще, он лошадь!
Это глупо – советоваться с лошадью. Но что, если больше не с кем? Нет, людей-то в конюшне собралось много. Они приходили. Уходили. О чем-то говорили, к счастью, не замечая Теттенике.
А потом и вовсе все стихло.
Но хуже всего, что дар не отзывался! Теттенике пробовала и так, и этак. И сейчас вот закрыла глаза изо всех сил сосредоточившись на будущем.