Очень личная книга

Сойфер Валерий Николаевич

Деятельная группа ламаркистов собралась в открытом в том же году при Коммунистической академии Институте изучения и пропаганды естественно-научных основ диалектического материализма имени К. А. Тимирязева. Директор института С. Г. Навашин в парадной речи при открытии института заявил, что хромосом как постоянно действующих морфологических структур с лежащими в них на строго определенных местах генов не существует и быть не может, а сотрудники биологической лаборатории института открыто встали на позиции ламаркизма.

В качестве своей главной задачи они поставили повторение опытов австрийского зоолога Пауля Каммерера, доказывавшего экспериментально наследование благоприобретенных признаков. Им навстречу шло советское правительство. При участии наркома А. В. Луначарского Каммереру было направлено официальное приглашение переехать в СССР, возглавить эту лабораторию и продолжить в СССР свои «эпохальные» эксперименты (Луначарский позже написал даже пьесу «Саламандра», в которой восславил Каммерера). С самими экспериментами дело, впрочем, обстояло совсем плохо. Каммерер побывал в Англии и в США, подвергся серьезной критике (особенно решительно его критиковал один из отцов генетики У. Бэтсон), в его отсутствие весь его экспериментальный материал пропал, поэтому в СССР была отправлена лишь его обширная библиотека, и он объявил о переезде в Москву В ожидании этого события там издали дискуссионный сборник «Преформизм или эпигенез?», в котором основному ядру ламаркистских статей (Е. С. Смирнова и Н. Д. Леонова, Б. С. Кузина и других авторов) противостояла статья ученика и сотрудника Ю. А. Филипченко Феодосия Григорьевича Добржанского (вскоре он уехал сначала на двухгодичную стажировку в лабораторию Т. Моргана, а затем остался в США навсегда и стал крупнейшим генетиком и создателем синтетической теории эволюции).

Следует, правда, заметить, что сторонники ламаркизма Евгений Сергеевич Смирнов, Борис Сергеевич Кузин и Юрий Матвеевич Вермель, в отличие от большинства из тех, кто занимался биологией на примитивном уровне и использовал политиканские приемы как главное орудие в своих пропагандистских целях, стремились быть профессионалами в своих узких научных интересах. Кузин и Вермель закончили МГУ в 1924 г. по специальности «описательная зоология», и опубликованная ими совместно со Смирновым в том же году книга «Очерки по теории эволюции», проникнутая идеями ламаркизма, была их первым крупным печатным изданием (Вермель в 1931 г. издал еще одну монографию «Эскизы о факторах, направляющих эволюцию» в трудах НИИ Зоологии, том 4, вып. 3). Они стали близкими знакомыми поэта О. Э. Мандельштама, который посвятил обоим свои стихотворения (Вермелю даже шесть стихотворений), а Кузин, несомненно, оказал большое влияние на творчество писателя [14] . Они передали свое восхищение Ламарком поэту, и не случайно в 1932 г. Мандельштам в статье «К проблеме

научного стиля Дарвина» и в главе «Вокруг натуралистов» в книге «Путешествие в Армению» обсуждал идеи Ламарка и его героическую жизнь, а затем создал свое знаменитое стихотворение «Ламарк», начинавшееся строками:

14

Кузин и Вермель были арестованы вслед за Мандельштамом в 1935 г., Вермель погиб в заключении, видимо, в 1943 г. Кузин после лагеря был в ссылке в Шортандах и в Алма-Ате в Казахстане с 1938 по 1953 гг., в 1944 г. он защитил кандидатскую диссертацию, а в 1951 г. – докторскую, потом оказался в Борках на Биологической станции АН СССР, где и оставался до конца своей жизни (1973). Смирнов с 1940 до 1972 г. был заведующим кафедрой энтомологии МГУ.

Был старик, застенчивый, как мальчик,Неуклюжий, робкий патриарх.Кто за честь природы фехтовальщик?Ну, конечно, пламенный Ламарк.Если все живое лишь помаркаЗа короткий выморочный день,На подвижной лестнице ЛамаркаЯ займу последнюю ступень.

В 1926 г. в Москву приехал Каммерер, чтобы провести последние переговоры относительно его переезда в СССР. В его присутствии 27 мая 1926 г. Е. С. Смирнов сделал в Комакадемии доклад «Проблема наследственного влияния внешней среды и эволюция». По окончании доклада развернулась горячая дискуссия, в ходе которой генетики подробно разобрали причины ошибок ламаркистов. Последние, в свою очередь, стали обороняться, применяя политиканские аргументы вместо научных. В конце концов на трибуну поднялся С. С. Четвериков, который сказал, что научные ошибки ламаркистов – это вовсе не случайные и временные научные заблуждения, а нарочитая подмена науки идеологией, а это в принципе недостойно ученых. Ламаркисты с мест стали выкрикивать, что Четвериков – сын бежавшего из советской страны миллионера и не ему обсуждать вопросы политического противостояния, что его вражеское обличье и так всем очевидно. Не желая выслушивать оскорбления, Четвериков покинул трибуну и вышел из аудитории. Эта выходка была только началом открытых политиканских нападок на него.

Конец ознакомительного фрагмента.