Очень прекрасный принц
Шрифт:
Но я прекрасно понимал, что просто так сорваться и лететь через море тоже не могу. То есть смог бы, конечно — если бы совсем припекло. Но такие поступки следует оставить на самый крайний случай, потому что статус наследного принца накладывает ряд обязательств. Я не могу просто покинуть дворец и нестись сломя голову в другую страну.
Отец и так пошёл мне навстречу. Я должен это уважать.
Потому остаток дня я решил посвятить одному делу. Неприятному, по правде. Я бы с удовольствием делегировал эту обязанность кому угодно другому, но… Это ощущалось бы, как трусость. И было бы неправильно.
Она должна услышать
Потому, закончив с приготовлениями, я вскоре стоял в личном кабинете Дайяны Гохорд. И рассказывал.
Она выслушала меня, опустив голову и глядя в пол. На лице её ничего не отразилось — или, было бы правильнее сказать, там было настолько много всего, что это смешалось в одну большую маску равнодушия.
Знакомое чувство. Я сам порой испытывал подобное.
— ... Так всё было, — закончил я. — Твоя мать дала показания под сильнейшим ментальным воздействием. Ложь или двусмысленности исключены.
Дайяна зажмурилась, будто не хотела видеть ничего вокруг себя.
— Как я могла им верить? — прошептала она. — Как могла быть такой слепой?
Она подняла глаза, и я увидел блестящие в них слёзы, а ещё — гнев.
— Как?! — теперь она кричала. — Как они… как я… как?!
Она вскочила. Магия расходилась вокруг неё кругами, чуть мерцая. В порыве гнева она сбросила всё со стола и вонзила светящийся магический скальпель в дерево. Он вошёл туда, как в масло. По рукоять.
Я молча смотрел. Не понимаю (и не хочу когда-то в полной мере понять) через что она прошла в тот момент. Но, как по мне, лучше ярость, чем пустая апатия. Теперь, по крайней мере, она наконец-то понимает, что случилось. И смотрит правде в лицо, а не прячется за иллюзиями.
— Как я могла верить ей? — гнев слегка схлынул, и теперь в голосе Дайяны звучали горечь и вина. — Почему я поверила?
— Потому что она была твоей матерью, — ответил я тихо. — Женщиной, которая должна была защищать тебя от всего, которая приучила тебя подчиняться и знала, как повлиять.
Дайяна упала на стул и уронила голову на руки. Казалась она жалкой и совершенно сломанной. Мне хотелось обнять её, чтобы утешить, но это было бы лишним. Слишком много лжи с самого начала было в наших прикосновениях, чтобы сейчас они пошли на пользу.
— Я пришёл спросить тебя, какой тип наказания для неё ты выберешь, — продолжил я осторожно, заранее догадываясь, каким будет ответ. — Захочешь ли публичного суда или предпочтёшь, чтобы всё решилось тихо?
— Вы спросили у неё, для чего это было нужно? — шёпот Дайяны был тих, но не для драконьего слуха.
— Ради вашей семьи, как она утверждает, — ответил я. — Но преимущественно для того, чтобы разобраться с давними денежными обязательствами, не обанкротиться и не отдавать долг премьер-министру Тавельни.
С губ Дайяны сорвался не то всхлип, не то смешок. Она медленно отняла ладони от лица. И, посмотрев в её сухие, холодные глаза, взглянув на сжатые губы, я понял, что сильно ошибся в своих предположениях.
— Да, — сказала она медленно, — вы правы, мой принц. Я — её дочь, плоть от плоти её. И это значит, что в жилах моих течёт её кровь, и в глазах моих отражается она. И знаете что? Я умею быть столь же ужасной, как она. И отомстить не хуже я сумею.
Дайяна прямо посмотрела на меня.
—
Как интересно, однако...
— Вы — благороднейший из принцев, — продолжила она. — Вы были добры ко мне и сделали слишком много для меня, больше, чем я заслужила. Я не вправе просить больше. Но здесь, сейчас... пожалуйста, позвольте мне сделать это.
А ты умеешь удивлять, Дайяна Гохорд.
— Хорошо, — сказал я спокойно. — Ты получишь свою месть, леди Гохорд. Но, надеюсь, понимаешь и сама: тебе придётся всё рассказать. По крайней мере то, что касается тебя, точно; некоторые факты, связанные с Императорской семьёй, нужно будет скрыть, но в остальном... Об этом будут писать в газетах, говорить на улицах. Это будет, очень тяжело.
Дайяна криво улыбнулась.
— Бэн, мой любимый человек, мёртв, — сказала она. — Его убивали, пока я… с вами… с вами. Мой ребёнок никогда не родится. Мне жить с этой виной, да. Но я пойду на всё, на всё на свете, чтобы уничтожить их, растоптать. Чтобы все увидели их настоящие лица… Леди Каталина была права с самого начала. Тогда я не поняла, но понимаю теперь: они будут продолжать это делать, пока жертвы боятся говорить. Они побеждают, если ты молчишь, теперь я это ясно вижу. И я не подарю им эту победу. Я больше не стану молчать.
50
*
— Вон оно как, — сказала Биланна, выслушав мой рассказ о Дайяне Гохорд. — Внушает уважение, право. Что же, малыш, уезжай спокойно: я присмотрю за девочкой. Может, я и старая развалина, но ты знаешь сам: слово моё всё ещё чего-то стоит.
— О-ма, не прибедняйся, — фыркнула Иэ. — Мы обе знаем, что именно ты обучила меня основам интриг. И держала Дворец в колючих рукавицах тоже ты. Так что...
— Вспомнишь тоже, малышка, — тепло улыбнулась Биланна. — Когда это было? Теперь я и вполовину не так ужасна, как когда-то. Мы все остепенились, знаешь ли, поделили верховную власть с сенатом… да и времена не те. Но да, иные вещи всё ещё могу. От всего не уберегу, это да; но, как могу, смягчу последствия. И позабочусь заодно, чтобы имя Алиссии при расследовании не всплыло. Так что всё решу, и тревожиться об этом тебе, принц, не стоит. Твоя работа — с парой помириться. Я внука увидеть хочу, между прочим! Хотя бы в яйце, если на другое времени не хватит. У селенити же, как и у драконов, так?.. Вот и хорошо. И только попробуй их не привезти! За крылышки оттаскаю паршивца!
— Хорошо, — тепло улыбнулся я. — Как скажешь.
Мы расположились на веранде: Иэ, Биланна и я. Деррен маячил неподалёку, практически слившись с густой тенью, но уединение наше не нарушал. Это он правильно: нам надо было побыть вместе. Хотя бы сегодня.
Вообще, конечно, интересный парень. Тьма к нему так и ластится, будто он — её часть… Нужно будет присмотреться к нему поближе. Когда время появится.
— Будьте осторожны там, — сказала Биланна. — Думайте, прежде чем делать. Обоих касается. Ты, Иэ, помни, что Древние фоморы — это тебе не шутки. Их ты, в случае чего, второй ипостасью не особенно напугаешь.