Очерки истории культуры Средневекового Ирана

Акимушкин Олег Федорович

Думается, что с тем же самым явлением мы имеем дело и в другом случае. Речь идет о замене переписчиками авторских колофонов в рукописях своими собственными. Конечно, между этим фактом и пропусками надписей с именами авторов и названиями сочинений, указанных вне рамок текста, имеется существенное различие. Пропуски подобных надписей при переписке рукописей носили чисто случайный характер и никак не являлись следствием какой-то сознательной и осмысленной акции со стороны переписчиков. В противоположность этому замена колофонов авторов колофонами переписчиков не была, да и не могла быть по своему характеру чем-то случайным. Напротив, она являлась следствием совершенно сознательной акции со стороны переписчиков. Само собой разумеется, сказанное здесь

не следует понимать слишком упрощенно, т. е. в том смысле, что подобная замена была прямым результатом сознательно пренебрежительного отношения переписчика к автору сочинения. Производя подобную замену, надо полагать, переписчик лишь следовал, конечно бессознательно, примеру современного ему общества, обычно достаточно равнодушного к личности автора, а следовательно, и к содержанию авторского колофона. При наличии интереса к авторским колофонам со стороны общества трудно себе представить, чтобы переписчики с такой легкостью могли производить их замену своими. Правда, не все переписчики прибегали к этой операции, но сути дела это не меняет.

В свете всего сказанного становится очевидным и то, почему пропуск в рукописи надписи с именем автора мог приобрести значение, далеко выходящее за рамки факта простой погрешности переписчика. Действительно, если подобный пропуск имел место в рукописи, ставшей протографом для всех последующих копий сочинения, это неизбежно должно было приводить (и приводило) к превращению уже не одного какого-либо экземпляра сочинения, а сочинения как такового в анонимное произведение. Немало средневековых сочинений постигла такая участь.

В качестве характерной иллюстрации к сказанному "укажем на судьбу одного произведения, автор которого не поставил в его тексте своего имени. Речь идет о сочинении XII в. Аджа'иб ал-махлукат ва гара'иб ал-мавджудат (автор Наджиб Хамадани) (см. выше). Произведение это довольно велико по своим размерам. Дошло оно до нас в значительном количестве копий и в разных редакциях. Среди этих копий есть и такие, которые относятся к сравнительно раннему времени — к концу XIV в. [201, II, № 183].

Сочинение это было знакомо некоторым позднейшим авторам, и они использовали его в своих трудах, как, например, два среднеазиатских автора XVI-XVII вв. — Султан-Мухаммад Балхи (в Маджма' ал-гара'иб) и Мухаммад Тахир ибн Абул Касим (в Аджа'иб ат-табакат) [97, с. 59-61]. Попало сочинение это и в знаменитый свод Хаджжи Халифы (см. выше). Таким образом, мы имеем здесь дело с произведением сравнительно известным и довольно широко распространенным. Однако у нас, по крайней мере пока, нет никаких доказательств того, что кто-либо из использовавших это сочинение знал имя его автора. Напротив, мы даже видели, что Хаджжи Халифа приписал сочинение другому лицу.

Только сравнительно недавно и пока лишь в одном памятнике — Аджа'иб ад-дунйа — удалось обнаружить имя автора интересующего нас сочинения — Наджиба Хамадани. Но примечательно, что это пока единственное свидетельство приведено у автора, по времени очень близкого Наджибу Хамадани, который даже, может быть, являлся его младшим современником.

Следовательно, для времени после XIII в. мы не располагаем сведениями о том, что кто-либо знал имя Наджиба Хамадани. Причина такого забвения имени Наджиба Хамадани может быть только одна: исчезновение по какой-либо причине его имени из рукописи, послужившей протографом для существующих ныне копий его сочинения.

Конечно, далеко не всех авторов, имена которых по какой-то причине исчезли из их произведений, постигло такое же забвение, какое постигло Наджиба Хамадани. Например, этого никак нельзя сказать о двух других упомянутых нами авторах — Хафиз-и Абру и Бирджанди, имена которых также отсутствуют в их сочинениях, рассмотренных нами. Следует иметь в виду, что оба они получили широкую известность и никогда ее не теряли, но отнюдь не благодаря тем сочинениям, о которых у нас идет речь. Хафиз-и Абру получил известность своими трудами в области историографии, а Бирджанди — в области математики и

астрономии. Даже большая известность обоих авторов все же не смогла предотвратить некоторых затруднений с установлением принадлежности Хафиз-и Абру его географического труда, а Бирджанди — космографического.

Как мы видели, такая же особенность текста — отсутствие в нем имени автора — присуща еще трем сочинениям: двум географическим и одному космографическому. Но судьба их оказалась менее счастливой, чем тех трех произведений, о которых мы только что сказали. Имена авторов этих трех сочинений до сих пор не установлены. Удивляться этому не приходится, если вспомнить на примере труда Наджиба Хамадани, как быстро забывались имена авторов, по тем или иным причинам исчезнувшие из текста их произведений.

Число оставшихся анонимными космографических и географических сочинений (три из четырнадцати, дошедших до нас в более или менее цельном виде), конечно, не велико, и факт этот на первый взгляд как будто не должен иметь особо существенного значения. Однако подход к этому вопросу с чисто количественной его стороны едва ли может быть оправдан. Достаточно вспомнить, что среди трех анонимов находится Худуд ал-алам — памятник географической литературы мирового значения. Немалый интерес представляет и другое остающееся пока анонимным географическое сочинение, известное под названием Сувар ал-акалим.

Теперь попытаемся выяснить на примере космографических и географических произведений, какие последствия имеет факт отсутствия в тексте средневекового научного сочинения на персидском языке его названия.

Выше мы уже говорили о том, что та же самая причина, которая вызывала появление анонимов, приводила и к появлению беститульных произведений. Этому выводу на первый взгляд как будто противоречит приведенный нами материал о 16 космографических и географических сочинениях. Все они имеют названия; правда, в рамках основного текста шести произведений названия отсутствуют. Прилагаемые ныне к ним названия заимствованы главным образом из рукописей этих сочинений, где они указаны вне рамок основного текста сочинения (см. названия таких сочинений, как Худуд ал-алам, Сувар ал-акалим и др.). Если исключить одно чисто условное наименование [Джуграфийа-йи Хафиз-и Абру ("География Хафиз-и Абру")], названия остальных пяти сочинений никак особо не выделяются: по своей форме они представляются более или менее естественными и правдоподобными для произведений, к которым они прилагаются.

Необходимо, однако, здесь иметь в виду следующее. Исследуя персидские рукописи, можно, конечно, найти случаи, когда переписчики или владельцы рукописей приписывали какому-либо лицу не принадлежащее ему сочинение. Но такая акция, как правило, отнюдь не являлась результатом, так сказать, "свободного творчества" со стороны переписчиков или владельцев рукописей: это обычно или следствие простой ошибки с их стороны или же почему-либо установившаяся традиция приписывать какому-либо лицу (обычно известному) данное произведение.

Совершенно иначе относились переписчики и владельцы рукописей, а также нередко и их читатели к названию сочинения. Рукописи свидетельствуют, что переписчики и владельцы рукописей нередко давали сочинениям свои названия, в том числе даже и тем, которые были хорошо известны и имели в тексте авторские названия. Поэтому, несмотря на то что традиция указывать название произведения вне рамок его текста, как мы видели, восходит к самим авторам, не может быть уверенности в том, что подобные названия действительно являются подлинными, т. е. авторскими. Против этого говорит та легкость, с которой производилось "крещение" сочинений переписчиками и другими лицами. При таких обстоятельствах можно с большой долей уверенности сказать, что значительное число названий, помещенных в рукописях вне рамок текста сочинения, не являются авторскими, а принадлежат переписчикам, владельцам или читателям рукописей. Исключение не могут составить и существующие ныне названия пяти интересующих нас космографических и географических сочинений.