Очерки истории культуры Средневекового Ирана
Шрифт:
К вершинным достижениям придворной одической поэзии следует отнести и касыду Камал ад-Дина с редифом барф ("снег"), написанную, по-видимому, по случаю редкого для Исфахана природного явления — обильного снегопада. Каждый бейт этой касыды (их всего 58) — новое метафорическое описание снега:
Такого снега никому не доводилось видеть — Словно поглощена земля блестящей пастью снега. Хлопковым зернышком — не боле в глыбах хлопка Вершины гор пропали в глыбах снега. Напала страха дрожь на стороны вселенной От бешеной атаки полчищ снега. С душой прощаясь, страждет всеВступление с описанием снегопада перерастает в большое самостоятельное произведение — к одическому славословию поэт приступает только во второй части касыды:
Защита от руки судьбы — ты, Рукн ад-Дин, натурою своей Как ранняя весна, что сыплет щедрым листопадом снег. И где, как не в кармане щедрости твоей, украло небо То серебро, что тратит ныне на эти водопады снег а...И вот концовка касыды, в которую не без юмора поэт вводит традиционный талаб — "просьбу о награде", в данном случае — о шубе:
С десницей Моисея, льющей свет, слова мои сравни, звучащие о снеге. Лишь не было б докуки для тебя в сем бесконечном описанье снега. На этом кончу... Впору в шубу влезть — Так веет холодом от этих строк со снегом.Подобное вступление — насиб — характерно для одической поэзии исфаханской школы: насиб с описанием воды занимает, например, 50 из 84 бейтов в одной из хвалебных касыд Джамал ад-Дина (Дж., с. 15-22).
Метафорическое описание природных стихий или явлений составляет, по существу, основное содержание таких и им подобных стихотворений, и панегирическая касыда сближается или попросту переходит в другой стихотворный жанр — васф ("словесная живопись").
Панегирические касыды исфаханских поэтов насыщены огромной образной информацией, в которой черты стойкой традиционности непременно соседствуют с поисками художественной новизны. Касыды Камала Исма'ила, который, соответственно оценке восточных знатоков поэзии, встал вровень с великим одописцем Анвари и даже в чем-то превзошел его, принадлежат к числу выдающихся эстетических ценностей своей литературной эпохи. Следуя самоценному принципу метафоризации, они отмечены высоко ценимой его современниками смысловой символикой, побуждающей слушателей к усилию мысли и игре воображения. Образы построены на эффектном сопряжении отдаленных ассоциаций, на ошеломляющем ординарное мышление сближении разномасштабных реалий и понятий.
В этом в наибольшей степени проявилась сила творческой индивидуальности поэта, отмеченная уже его современниками. Насыщенность тропами и "вторыми смыслами" в касыдах Камала Исма'ила так велика, что, как отмечают некоторые восточные авторы, для восприятия и постижения их требуются повторные многократные чтения [202, с. 148].
Литературное славословие при дворах осуществлялось между тем и в более повседневных формах. Для панегирика "на каждый день" при исфаханских дворах начала XIII в. служили кит'а ("отрывок") и таркиббанд — строфическое стихотворение, а также самые малые лирические формы — газели и четверостишия.
Кит'а, наименее канонизированная из классических стихотворных форм, использовалось для придворного панегирика широко и многообразно. Это прежде всего крупные панегирические кит'а — в буквальном смысле "отрывки" касыд. Достигая у исфаханских авторов величины средней касыды (сорока бейтов), они содержат центральную часть классической придворной оды — мадх, т. е. собственно восхваление, без лирического вступления — насиба. Достаточно часто в стихах этого рода после мадха следует касд — "целевая" часть касыды (она же талаб) — просьба поэта о вознаграждении. Чрезвычайное распространение при исфаханских дворах получили, как мы об этом уже говорили в специальной заметке [51, с. 90-93], так называемые кит'а — прошения, своего рода
Употребительны были также короткие кит'а, в шесть-двенадцать двустиший, с восхвалением-славословием. Они начинаются, как правило, с прямого обращения: "О великий!", "О властитель!", "О щедрый!" и т. п. — и написаны обычно с редифом, который нередко служит для подчеркивания идеи благопожелания (типа бад — "да будет!").
Исфаханские поэты были, по-видимому, в числе первых по времени придворных стихотворцев, использовавших для официального восхваления форму газели — короткого любовно-эротического анакреонтического, стихотворения. Панегирические газели принято относить к явлениям более позднего времени — начиная со второй половины XIII в. У Джамал ад-Дина и Камала Исма'ила это носит характер новшества, первых попыток: мадх вводится в газель в виде отдельных, обычно заключительных строк. Можно отметить общность художественного приема: газельный панегирик оба поэта решают в слегка шутливом плане. Дифирамб меценату вставляется в конец любовных или вакхических стихотворений с такой полной безотносительностью к предшествующему содержанию, что в этом нельзя не заподозрить сознательный расчет на улыбку.
Это не что иное, как остроумные пуанты-концовки, в известной степени пародирующие панегирик, вроде: нечего тратить время на разговоры, лучше петь и играть на рубабе, а если ты желаешь услышать еще кое-что получше этого, то это молитвы, которые следует вознести за главу садров Фахр ад-Дина (К., с. 708). Или: томясь желанием любовного свидания, поэт приходит к выводу, что на улицу кумира нельзя попасть иначе, как в эскорте великого садра (К., с. 699).
Исфаханские поэты искусно использовали строфические формы стихотворений — таркиббанды, по существу представлявшие небольшие циклы газелей. Таркиббанды служили для панегирика широкого назначения — от весенних любовно-лирических песен до траурных элегий — марсийе. В диване Джамал ад-Дина мы находим пятнадцать строфических стихотворений, в диване Камала Исма'ила — шестнадцать. Таркиббанды исфаханских авторов различны по величине — от сорока до ста десяти бейтов, содержат от четырех до двенадцати строф, состоящих, как правило, из семи-восьми (редко пяти) бейтов. Каждая строфа начинается, подобно газели, с парно рифмующегося двустишия и замыкается бейтом с иной (парной) рифмовкой.
Панегирические таркиббанды исфаханской школы демонстрируют черты сложившегося жанра. У них общая художественная композиция. Первая строфа (или первые строфы) — лирический зачин. Чаще всего это газель любовного или пейзажного содержания. В одном из таркиббандов Джамал ад-Дин решает зачин в стиле чистан — "загадки". Центральная часть таркиббанда — восхваление. Каждая из строф начинается обычно с эмоционального обращения, вроде: "О господин эпохи!" — или восклицания типа: "О, под пятой величья твоего — глава небесной сферы!" Заключительная строфа представляет собой традиционный для панегирика та'бид — "увековечивание". Но по сравнению с другими стиховыми формами та'бид в таркиббандах усилен и развернут: заключительная строфа чаще всего имеет своим редифом слово бад ("да будет!") и вся состоит из ряда благопожеланий. Это своего рода молитва о процветании и долгоденствии патрона. Например:
Пусть зложелатель твой в черной тоске сожжет как тюльпан свое сердце, В слезных потоках из плачущих глаз как тающий сахар да будет! Долгая жизнь дороже всего, что есть для нас в этом мире, Прежде всего и боле всего — жизнь твоя долгой да будет!Если заключительная строфа имеет иной редиф, слово бад или мабад ("да не будет!") поэт вводит в одиночный бейт, завершающий стихотворение:
И да не будет Исфахан без солнца твоей власти! И да не будет мир ни дня стоять без сени благородства твоего!