Очерки Персидской казачьей бригады (1878-1895): по русским источникам
Шрифт:
Шах предоставил в распоряжение подполковника гулямов фоуджей «Махдие» и «Мансур» [151] . В смотре участвовало около 1000 человек. Их показательное выступление произвело на подполковника в целом отрицательное впечатление [152] . «В кавалеристах видна любовь к своему занятию, – доносил он начальству, – что весьма важно в военном деле». Но результатом смотра, «выказавшего лихость людей, умение их хорошо и смело ездить», А. И. Домонтович был озадачен, поскольку тот показал «полное отсутствие того, в чём заключается обучение кавалерии оной части» [153] . Когда шах неожиданно для него спросил о произведенном впечатлении, подполковник, «обойдя смешные стороны строя», ответил, что «лошади отличные и люди скачут прекрасно» [154] . Тогда Насреддин-шах спросил: «А можно их обучить по-казачьи?». А. И. Домонтович попросил часть гулямов для испытания. Вечером того же дня на городском учебном плацу подполковник провел пробные учения с сотней гулямов для проверки, «насколько они годны к сомкнутому строю». «Сомневаться было нечего, – подытожил он, – предстоящее дело было возможно, о чём и было доложено шаху» [155] .
151
Косоговский В. А. Очерк развития персидской казачьей бригады // Новый Восток. 1923. Кн. 4. С. 391.
152
Н.К. Тер-Оганов отмечал, что А. И. Домонтовичу гулямы понравились [Тер-Оганов Н.К. Персидская казачья бригада 1879–1921 гг. М.: Институт востоковедения РАН, 2012. С. 53]. Однако воспоминания последнего свидетельствуют об обратном. Хорошую характеристику гулямов он дал шаху, что следует рассматривать как жест вежливости, а не как реальную оценку.
153
Донесения
154
Домонтович А. Воспоминания о пребывании первой русской военной миссии в Персии // Русская старина. 1908. Т. 133. Вып. 3. С. 581–582.
155
Там же. С. 582.
Результатом смотра стала аналитическая записка А. И. Домонтовича, в которой он изложил свое видение обучения персидской кавалерии. На ней следует остановиться особо, поскольку она легла в основу последующей деятельности подполковника. Записка эта выдает в нём профессионала высокого уровня. А. И. Домонтович исходил из предположения, что в его распоряжение будут предоставлены шахские гулямы. Об этом свидетельствовало и поведение Насреддин-шаха, и командира гулямов Ала од-Доуле, который на обеде в присутствии членов русской дипломатической миссии поднял сначала тост «за здоровье полковника Домонтовича, а уж потом за посланника» [156] .
156
Домонтович А. Воспоминания о пребывании первой русской военной миссии в Персии // Русская старина. 1908. Т. 133. Вып. 3. С. 583.
В своей записке подполковник отмечал, что особенности местных условий не позволяют прямо «приложить систему казачества» в Персии. Он предполагал изменять структуру кавалерии Каджарской монархии постепенно, в основу положив учебную часть. «Для этого, – писал А. И. Домонтович, – потребуется сформировать полк из 4-х сотен, в каждой сотне – 130 рядовых с унтер-офицерами и 10 нестроевых чинов. В полку же всего 560 человек без офицеров. Все сотни получают полное обучение примерно в двухгодичный срок, по окончании которого из каждой сотни, с обученными офицерами, унтер-офицерами и рядовыми составятся кадры для образования полка, из всех же 4-х сотен – 4-х полков» [157] . Как видим, подполковник профессионально и стратегически относился к своей главной задаче. Особое место он уделил планированию устройства учебной части. Во-первых, А. И. Домонтович отмечал, что кавалеристы должны служить непрерывно в течение двух лет, для чего их следует размещать летом в лагерях, а зимой – в казармах, «в совокупности… чтобы наблюдать за занятиями людей и вообще следить за порядком в части». Соответственно предполагалось создание своего рода казарменного городка, приспособленного для жизни всадников. Во-вторых, подполковник считал, что хозяйство полка – довольствие пищей, фуражом – должно быть общим для всей части (пищей – по-эскадронно), а не «отдаваться на руки каждого всадника», как это было принято в персидской армии. «Частые отлучки для покупок на базар, – писал он, – препятствовали бы установлению порядка» [158] . Соответственно расход денег на пищу, хозяйственные нужды и пр. необходимо было, по мнению российского офицера, производить лицам, выбранным начальством из числа подчиненных (по 2 человека в каждом эскадроне). Фураж же следовало выдавать натурой, а сроки его поставки должны были быть строго оговорены и соблюдены [159] . «Заготовка фуража для довольствия лошадей полка может быть возложено на кого угодно, необходимо только, чтобы он доставлялся в полк в строго определённое время, в определённом количестве и установленного качества, – писал подполковник. – Обмундирование, вооружение и конское снаряжение чинов полка должно быть единообразным по образцам этих предметов в казачьих частях русской армии» [160] . Главным требованием подполковника было, чтобы «распределение занятий полка, выдача содержания чинам его, продовольствие людей и фуражное довольствие лошадей, разные наряды, увольнение в отпуск и вообще всё, касающееся внутреннего управления полка» имело «установленное и вполне определённое устройство; вместе с тем, находясь в тесной связи со строевым образованием, главное наблюдение над ними, как и последующим должно безраздельно принадлежать одному и тому же лицу. На этом основании вся дисциплина части, т. е. точное выполнение чинами полка всех служебных требований» [161] . Под «одним и тем же лицом» А. И. Домонтович подразумевал командира полка, то есть себя. И в этом проявилась его практическая сметка. Подполковник стремился избежать естественного в Иране многократного подчинения по хозяйственным и финансовым вопросам, которые могли поставить крест или резко тормозить все его начинания в сфере обучения и подготовки личного состава. Чего именно опасался А. И. Домонтович, можно продемонстрировать на примере австро-венгерских инструкторов в Тебризе, где находилась ставка наследника престола – валиата [162] , – имевшего собственную армию. «Для однообразного и успешного обучения все войска Азербайджана в чисто строевом отношении подчиняются австрийской службы майору Вагнеру [163] , который носит титул хана и имеет в рядах персидской армии чин генерал-лейтенанта, – характеризовал положение австрийских коллег русский офицер в конце 1880-х гг. – Вагнер-хан подчинён непосредственно военному министру или правильнее – шаху, который питает к этому инспектору полное доверие. В строевом отношении Вагнер-хану подчиняются все сартипы (генералы) и даже сам валиат скромно выслушивает замечания или наставления инспектора – на казарменном плацу… В дисциплинарном отношении он имеет право арестовывать подчинённых ему офицеров, в зависимости от чина, в общем до 2-х месяцев на военной гауптвахте (караул-ханэ). Чему учить и как учить – это дело Вагнер-хана, и эмир-е незам Гассан-хан не имеет права вмешиваться в эту область. Однако всё необходимое для занятий, как-то: оружие новых систем, холостые или боевые патроны, лошади для каждого артиллерийского учения и проч. – выдаются не иначе, как по приказанию эмир-е незама. Поэтому инспектор, de jure не подчинённый эмир-е незаму, de facto для всякого учения должен испросить у него разрешение. Это последнее даётся весьма неохотно, если учение сопряжено с денежным расходом, или сколь-нибудь значительной тратой пороха, или наконец, требует много артиллерийских упряжных лошадей, которые обыкновенно ходят в экипажах валиата, эмир-е незама и др. начальствующих лиц» [164] . Отличие от столицы заключалось лишь в том, что в Азербайджане главным распорядителем был эмир-е-незам Гассан-хан [165] , а в Тегеране – военный министр. Поэтому А. И. Домонтович предлагал создание автономной единицы. Для этого он планировал наделить главу инструкторов полномочиями командира полка по российскому образцу, то есть с правами полного контроля и ответственности за хозяйственную и военно-учебную части. Для обучения кавалерии А. И. Домонтович предполагал достаточным наличие при нём 3 русских офицеров и 5 казачьих урядников. Двое офицеров с урядниками должны будут заниматься с нижними чинами полка, а третий офицер – подготавливать офицеров части. «Управление полком, непосредственное обучение его, а также общее руководство во всех занятиях полка будут составлять мою обязанность», – завершал подполковник свою записку [166] . Как показала дальнейшая служба офицера в Персии, требования эти до конца реализованы не были, и не по вине А. И. Домонтовича. А настойчивость подполковника в предоставлении ему больших полномочий окончилась для него плачевно.
157
Донесения Домонтовича // Красняк О. А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. М.: URSS, 2007. С. 124. Интересно, что формируя в начале XIX в. регулярную кавалерию, французские инструкторы также предполагали создать сначала 5 эскадронов, которые позже должны были быть развернуты в полки [Кибовский А., Егоров В. Персидская регулярная армия первой половины XIX в. // Цейхгауз. 1997. № 6. С. 28].
158
К слову, глава австрийской миссии допустил такую ошибку, отдав в руки персидских офицеров «права награждения, производства в чины и всю хозяйственную часть» [Красняк О.А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. М.: URSS, 2007. С. 93].
159
Донесения Домонтовича // Красняк О. А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. М.: URSS, 2007. С. 124–125.
160
Там же. С. 125.
161
Там же.
162
Имеются и другие варианты написания – валият, валиад, велиат, велиэхд.
163
Карл Вальтер Вагнер фон Веттерштодт (Carl Walther Wagner von Wetterstadt; в русских источниках – фон Ветерсдохт) прибыл в Иран в составе австрийской военной миссии в 1879 г. в чине капитана артиллерии. Через 3 года, после отъезда миссии, он остался в Персии и служил сперва в Тебризе, а затем с начала 1890-х гг. до начала XX в. – в Тегеране [Тер-Оганов Н.К. Персидская казачья бригада 1879–1921 гг. М.: Институт востоковедения РАН, 2012. С. 47–48; Блюмер. Состояние Тавризского гарнизона в мае 1891 г. // СМ А 1891. Вып. 49. С. 40; Pummux П.А. Отчёт о поездке в Персию и персидский Белуджистан в 1900 году. СПб.: Издание Военно-учёного комитета Главного штаба, 1901. Ч. 1. С. 90]. «Следующий инструктор, – писал лично знавший его Мисль-Рустем, – поистине лучший из всех, барон В., конечно, тоже в чине персидского генерала, раньше служил
164
Артамонов Л. К. Северный Азербайджан. Военно-географический очерк. Тифлис: Типография канцелярии Главноначальствующего гражданской частью на Кавказе, 1890. С. 50–51.
165
Гассан-хан был фактически премьер-министром при шахском наследнике. «Эмир-е незам неограниченно распоряжается судьбами войск этой провинции во всех отношениях. От него зависит сбор или роспуск войск, содержание их в том или другом составе; он же сам, или через посредство подчинённых ему губернаторов, выдаёт войскам жалование» [Артамонов Л. К. Северный Азербайджан. Военно-географический очерк. Тифлис: Типография канцелярии Главноначальствующего гражданской частью на Кавказе, 1890. С. 49].
166
Донесения Домонтовича // Красняк О. А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. М.: URSS, 2007. С. 125.
6 января 1879 г. состоялась аудиенция А. И. Домонтовича у шаха в присутствии иранского министра иностранных дел, русского посланника и сотрудников российской Миссии [167] . Затем в течение месяца И. А. Зиновьевым обсуждались с шахским правительством условия контракта приглашения военной миссии. 7 февраля 1879 г. российским посланником и Хусайн-ханом Мушир од-Доуле – одновременно иранским и первым и военным министром – был подписан его окончательный текст на французском и персидском языках. В основу соглашения были положены идеи, высказанные в приведенной выше записке. Поскольку первый контракт стал основой для последующих соглашений по военным инструкторам вплоть до середины 1890-х гг., мы остановимся на его тексте детально. К сожалению, оригинала контракта мы не видели. Поэтому приведем его детальный пересказ, содержащийся в работе Н. К. Тер-Оганова.
167
Тер-Оганов Н.К. Персидская казачья бригада 1879–1921 гг. М.: Институт востоковедения РАН, 2012. С. 53.
«Контракт о найме русских военных инструкторов состоял из краткой преамбулы и одиннадцати статей. Согласно преамбуле, шахское правительство нанимало русских казачьих офицеров для обучения части кавалерии. Первая и вторая статьи контракта определяли обязанности Заведующего обучением персидской кавалерии (далее – Заведующий – О. Г.), так официально называлась будущая должность подполковника ГШ А. И. Домонтовича. В течение 3 лет он должен был находиться в распоряжении иранского правительства и подчиняться военному министру. В обучении будущей кавалерийской части ему должны были помогать 3 казачьих офицера и 5 урядников, которых выбирали кавказские военные власти [168] . Третья статья определяла размер жалованья А. И. Домонтовича 2400 туманов в год. Кроме этого, он должен был получать ежедневный фураж для 5 лошадей. Что касается трех русских офицеров – помощников А. И. Домонтовича, то каждому из них было обещано такое же жалование, как и австро-венгерским офицерам, недавно прибывшим в Иран. Ежемесячное же жалованье каждого урядника составило 20 туманов (240 туманов в год).
168
Обучение должно было проводиться по действующим уставам русской армии [Тер-Оганов Н.К. Персидская казачья бригада 1879–1921 гг. М.: Институт востоковедения РАН, 2012. Приложение 1. С. 344], но реально происходило на основе их сокращенных вариантов.
Четвертая статья предусматривала выплату определенной суммы для покрытия дорожных расходов по прибытии и убытии А. И. Домонтовича, одного офицера и урядника соответственно 100, 75 и 24 полуимпериала [169] .
Согласно пятой статье, датой начала работы русских инструкторов, включая их командира, было принято считать день подписания контракта.
Шестая статья регламентировала порядок выдачи А. И. Домонтовичу полагавшегося ему жалованья: в день подписания контракта иранская сторона должна была уплатить ему двухмесячное жалование в размере 400 туманов. Причем было решено, что в начале второго квартала будут выданы деньги за третий месяц первого квартала, а также за три месяца второго квартала.
169
Полуимпериал – российская золотая монета. С 1817 г. – 88-й пробы и весом 1 764 г. С 17 декабря 1885 г. Повелено выбивать полуимпериал по 1 зол. 49,2 дол., содержащие 900 частей золота и 100 меди (5,807 г чистого золота). С 1897 г. на полуимпериале выбивалось означение его курсовой цены – 7 руб. 50 коп. [Спасский И. Г. Русская монетная система. Л.: Аврора, 1970. С. 213–216].
Статья седьмая контракта предписывала А. И. Домонтовичу во всех вопросах, касающихся его службы, действовать согласно указаниям иранского военного министра, в подчинении которого он должен был находиться. Со своей стороны, военный министр брал на себя обязательство выплачивать ему жалование.
В соответствии с восьмой статьей, все расходы на служебные командировки А. И. Домонтовича, выполняемые по заданию иранского правительства, покрывались последним.
Согласно девятой статье контракта, подполковник А. И. Домонтович не имел права по своему усмотрению отменять его условия, а также до истечения трехгодичного срока оставить службу. Лишь по состоянию здоровья он мог рассчитывать на согласие со стороны иранского правительства на прекращение службы. Статья предусматривала и форс-мажорные условия: по причине неотложных дел или же из-за ухудшения здоровья А. И. Домонтовича иранское правительство предоставляло ему право на трехмесячный неоплачиваемый отпуск. Условия этой статьи в равной степени распространялись и на остальных русских офицеров и урядников.
Согласно статье десятой контракта, иранское правительство брало на себя обязательство оплатить дорожные расходы русским инструкторам после истечения срока действия контракта. Однако оно оставляло за собой право выплатить данную сумму и до истечения трехгодичного срока.
По статье одиннадцатой, подполковник ГШ А. И. Домонтович, офицеры и урядники должны были в течение двух с половиной месяцев, начиная с того дня, как через российское посольство в Тегеране им была передана сумма на дорожные расходы, оговоренная в статье четвертой контракта, прибыть в столицу» [170] .
170
Тер-Оганов Н.К. Персидская казачья бригада 1879–1921 гг. М.: Институт востоковедения РАН, 2012. С. 54–55.
На следующий день после подписания контракта подполковник отправился в Россию для набора инструкторов.
1.3. Начало деятельности русских инструкторов в Иране
Перед тем как переходить к рассмотрению процесса формирования ПКБ, следует остановиться на ее первых инструкторах. Это необходимо, поскольку в последнее время стали появляться публикации, где о них даются совершенно превратные сведения. Так, например, А. Б. Широкорад в своей популярной работе писал буквально следующее: «Вскоре в Персию был направлен полковник Генштаба Домонтович с несколькими отобранными им урядниками Кубанского кавказского войска – виртуозами в джигитовке, стрельбе и владении холодным оружием» [171] . Но на деле А. И. Домонтович был подполковником, а военная миссия состояла не только из представителей Кубанского казачьего войска, и не только из урядников. Вопрос о выборе и характеристиках инструкторов важен также в свете дальнейшей истории бригады, поскольку дает яркое представление о способах отбора кандидатов, об их моральных качествах и личных целях. Уже при наборе первой партии инструкторов проявились все положительные и отрицательные особенности этого процесса, характерные для всей истории ПКБ.
171
Широкорад А. Персия-Иран: империя на Востоке. М.: Вече, 2010. С. 99. Фактически он в несколько исправленном виде пересказал сообщение Аслан-бека [Аслан-бек. Персидская казачья бригада // Часовой. 1980. № 623 (1). С. И].
Формально члены военной миссии назначались по выбору командующего войсками на Кавказе. Однако фактически подбор кандидатур был возложен на Заведующего обучением персидской кавалерии. «В Тифлисе я доложил о результате командировки и получил разрешение, согласно контракта, выбрать по своему усмотрению в состав военной миссии 3-х офицеров и 5 урядников», – вспоминал А. И. Домонтович [172] . П. П. Павлов 23 февраля 1879 г. обратился с письмом к наказному атаману Терского казачьего войска генерал-лейтенанту Александру Павловичу Свистунову. В нём говорилось буквально следующее: «Во исполнении… высочайшей воли… назначить для… командировки состоящего для поручений при вверенном мне штабе ГШ подполковника Домонтовича, предоставив его усмотрению выбор остальных членов из Кубанского и Терского казачьих войск [173] …Офицеры, выбранные подполковником Домонтовичем, во время пребывания их в Персии должны числиться, не занимая вакансий, в частях, откуда будут назначены, пользоваться производством в чины по вакансии и сохранять содержание от казны в размере получаемого ими жалования» [174] . Такое же предписание получил и наказной атаман Кубанского казачьего войска генерал-лейтенант ГШ Николай Николаевич Кармалин.
172
Домонтович Л. Воспоминания о пребывании первой русской военной миссии в Персии // Русская старина. 1908. Т. 134. Вып. 4. С. 211.
173
В работе Н.К. Тер-Оганова допущена опечатка – указано не существовавшее Ставропольское казачье войско [Тер-Оганов Н.К. Персидская казачья бригада 1879–1921 гг. М.: Институт востоковедения РАН, 2012. С. 55].
174
РГВИА. Ф. 446. Д. 44. Л. 55.