Очерки Персидской казачьей бригады (1878-1895): по русским источникам
Шрифт:
Мы не случайно отметили случай с разделением ПКБ на два полка. Он отразил два наиболее острых вопроса, стоявших перед командирами бригады вплоть до В. А. Косоговского (вступившего в командование ПКБ в 1894 г.) и не раз ставивших ПКБ в критическое положение. Первый – финансовый – заключался в несоответствии (и не всегда по вине полковника) запланированных и реальных расходов и доходов, а также в полной финансовой зависимости ПКБ от решений персидского правительства (шаха, военного министра, садразама, министра внутренних дел и др.). Учитывая особенности финансирования персидской армии того времени [314] , денежное обеспечение бригады зависело не столько от законодательных актов и международных соглашений, сколько от личных качеств возглавлявшего ее лица, от его умения войти в доверие, настоять, договориться, сэкономить. Каждый новый Заведующий, начиная с А. И. Домонтовича, вынужден был находить общий язык с военным министром Персии относительно сроков выплат из бюджета Военного министерства денег на содержание ПКБ.
314
[Вревский А.Б.] Персия // Военно-статистический сборник. СПб.: Военная типография, 1868. Вып. 3. С. 28–30; Франкини. Записка о персидской армии генерал-майора Франкини от 20 сентября 1877 г. // СМА. 1883. Вып. 4. С. 29.
Н.К. Тер-Оганов, находясь под влиянием иранской историографии, во многом опирающейся на лозунги революции 1905–1911 гг., видел втом, что ПКБ «в хозяйственном отношении не зависела от иранских властей. Командир бригады но своему усмотрению распоряжался ее бюджетом и не был подотчетен иранским военно-финансовым органам» [315] , негативное явление. Действительно, нарекания на то, что Заведующие обогащаются таким образом за счет ПКБ, имели место. Мисль-Рустем, например, служивший в бригаде в 1882–1888 гг., высказывался, что у Заведующего следовало бы изъять из ведения хозяйственную часть ПКБ. Он мотивировал это тем, что «такое положение дел создаёт только худое мнение о русских в Персии и вызывает раздоры между самими русскими инструкторами» [316] . Однако применительно
315
Тер-Оганов Н.К. Персидская казачья бригада 1879–1921 гг. М.: Институт востоковедения РАН, 2012. С. 320.
316
Мисль-Рустем. Персия при Наср-Эдин-Шахе с 1882 по 1888 г. СПб.: Типография и литография В. А. Тиханова, 1897. С. 150.
Можно с уверенностью утверждать, что в иранских условиях того времени хозяйственная автономия ПКБ, которой добился А. И. Домонтович, была не только оправданной, но и необходимой мерой для успеха в деле создания и функционирования бригады. О. А. Красняк указывала, что основной трудностью, с которой сталкивался А. И. Домонтович, была неупорядоченность хозяйственной части, свойственная персидской армии. «Отсутствие в иранских вооруженных силах интендантской службы… вынуждало Домонтовича самому заботиться о снабжении полка» [317] . Нельзя не согласиться с ее мнением, что то, что полковник взял в свои руки финансовые дела ПКБ, сыграло большую роль в ее становлении. «Тем самым была исключена возможность хищения денежных средств со стороны внешних военных лиц… сама же бригада была обеспечена твердым жалованием» [318] . Как видно из приведенных выше фактов, проблемы финансового характера действительно играли первостепенную роль в устройстве новой воинской части. Однако следует заметить, что вопрос о полном контроле хозяйственных дел ПКБ был поставлен А. И. Домонтовичем изначально, еще в первую поездку, а не с началом организации бригады [319] . Что касается хищений средств подразделения, то и тут О. А. Красняк права лишь отчасти. Внутри бригады действительно таковое при А. И. Домонтовиче было если не невозможно, то очень затруднительно. В то же время в финансовом обеспечении командир полностью зависел от военного министра, министра финансов и шаха, о чём уже говорилось. Следовательно, полностью исключить хищения (или задержки выплат) с их стороны он не мог. А таковые были и тормозили деятельность Заведующего. В своем рапорте И. А. Зиновьеву А. И. Домонтович указывал, что одним из главных затруднений в деле организации ПКБ являлся «способ весьма неаккуратной выдачи на содержание бригады денег, [что] препятствует правильному ведению дела» [320] .
317
Красняк О.А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. М.: URSS, 2007. С. 75.
318
Там же. С. 76; Тер-Оганов Н.К. Персидская казачья бригада 1879–1921 гг. М.: Институт востоковедения РАН, 2012. С. 60.
319
Донесения Домонтовича // Красняк О. А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. М.: URSS, 2007. С. 125.
320
Российско-Императорскому Чрезвычайному посланнику и полномочному министру при дворе персидском [И. А. Зиновьеву от А. И. Домонтовича] // Красняк О. А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. М.: URSS, 2007. С. 133.
Не совсем ясным остается вопрос о бюджете ПКБ. А. И. Домонтович составлял и предоставлял подробные бюджетные расчеты с указанием статей расходов военному министру ежегодно для утверждения и выделения средств. «С переходом… мухаджиров в “казачью” кавалерию, они принесли в неё и своё казённое жалованье, вошедшее целиком в бюджет, отпускаемый персидским правительством на “казачью” кавалерию. Но этих денег начальнику “казачьей” кавалерии не хватало» [321] . А с повелением шаха о расширении ПКБ до 600 человек окончательно была установлена и сумма на их содержание. «Шах назначил на содержание этих 600 “казаков” бригады 40000 т. в год, – сообщал В. А. Косоговский. – Основанием этого бюджета послужило всё содержание 400 мухаджиров, уже состоявших на “казачьей” службе, а остальная сумма до 40 000 т. была ассигнована из шахской казны» [322] . Таким образом, бюджет ПКБ состоял из наследственного жалования мухаджиров и шахских ассигнований [323] . Но отчет А. И. Домонтовича от 6 января 1882 г., приводимый О. А. Красняк, свидетельствует, что содержание бригады «обходилось в 73000 туманов ежегодно», причем «перерасхода в общей сумме бюджета не было, напротив, по некоторым отдельным статьям был излишек, достигаемый рациональным ведением хозяйства» [324] . К сожалению, ни исследовательница, ни использованные ею источники не дают ответа, как возникло такое парадоксальное несоответствие в суммах. Американский историк Реза Райсс Туей утверждал, что первоначальный бюджет ПКБ составлял 97 000 туманов [325] . Но он пользовался в своей работе относительно ПКБ источниками 1899 – начала XX в., перенося сведения этого времени на более ранний этап развития ПКБ. Известно, что бюджет 1882–1883 гг. составлял 66 536 туманов [326] , а перешагнул отметку 100000 туманов только во второй половине 1890-х гг. [327] Таким образом, О. А. Красняк указала реальные траты на ПКБ, но тогда не понятно, как удавалось избегать перерасхода средств. Или же она допустила опечатку, указав вместо суммы в рублях сумму в туманах.
321
Косоговский В. А. Очерк развития персидской казачьей бригады // Новый Восток. 1923. Кн. 4. С. 391.
322
Там же. С. 392.
323
Павлович М. П. Казачья бригада в Персии. (Из истории персидской контрреволюции) // Новый Восток. Кн. 8/9. С. 183.
324
Красняк О.А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. М.: URSS, 2007. С. 76–77.
325
Reza Ra’iss Tousi. The Persian Army, 1880–1907 // Middle Eastern Studies. 1988. Vol. 24. Is. 2. P.221.
326
Тер-Оганов Н.К. Персидская казачья бригада: период трансформации (1894–1903 гг.) // Восток. 2010. № 3. С. 77.
327
По меньшей мере наивным выглядит утверждение, содержащееся в работах Л. Г. Истягина, П. Н. Стрелянова (Калабухова) и Дониёра Арипджановича Ильхамова, что бригада «поглощала, однако, большую часть скудного иранского бюджета, и реформировать прочие части было, собственно говоря, не на что» [Ильхамов Д.А. Проникновение Германии на Ближний и Средний Восток и русско-германские противоречия. Дисс…. магистра истории. Ташкент, 2014. С. 49; Истягин Л. Г. Германское проникновение в Иран и русско-германские противоречия накануне первой мировой войны. М.: Наука, 1979. С. 17; Стрелянов (Калабухов) П.Н. Казаки в Персии. 1909–1918 гг. М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. С. 213–219]. Военный бюджет плюс денежные повинности общин «по выдаче и содержанию рекрутов» в Персии в 1877 г. составлял 3,5 куруров (1 ку-рур=500000 туманов; 1 туман=10 франков), т. е. около 2 000000 туманов [Франкини. Записка о персидской армии генерал-майора Франкини от 20 сентября 1877 г. // СМА. 1883. Вып. 4. С. 1]. Вплоть до конца века он существенно не уменьшался, даже, напротив, возрастал. Даже при росте бюджета ПКБ до 100 000 туманов это была капля в море.
В целом же нельзя не согласиться с тем, что свое «хозяйство» полковник вел довольно рационально. Например, в сравнении с одновременно образованной австрийской военной миссией, «казачье» соединение выглядело предпочтительнее. «К исходу 1879 г. у австрийцев в наличии было 1800 человек войск, у русских – 600 “казаков” и столько же лошадей, причем содержание лошади обходилось вдвое дороже содержания каждого “казака”, – сообщала О. А. Красняк, пересказывая слова А. И. Домонтовича в своей работе. – Следовательно, расходы должны были быть равными. Полковник Адальберт Шоновски-Дешонвайс (глава австрийских инструкторов – О. Г.) израсходовал в 5 раз больше средств, несмотря на это, “казаки” были отлично вооружены и обмундированы, австрийские же сарбазы, по сообщению А. Домонтовича, ходили оборванные. При этом австрийцами было истрачено более 300 тыс. туманов, расход же “казачьего” отряда составил 110 тыс. туманов» [328] . В дальнейшем этот рационализм был потерян, что привело к бесконечным финансовым неурядицам вокруг ПКБ.
328
Красняк О. А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. М.: URSS, 2007. С. 94–95. Стефани Кронин утверждала, что одной из главных причин неудачи австрийской военной миссии были интриги со стороны русских представителей в Иране, из-за чего якобы финансировать их деятельность стали нерегулярно. Учитывая то соперничество, которое существовало между Российской и Австро-Венгерской империями в Европе, естественно, что появление австрийских военных инструкторов, а тем более их планы по реорганизации иранской армии, не отвечали интересам России (да и англичане не были намерены допустить в страну третьего игрока). Тем не менее из российских документов вывода, подтверждающего утверждение С. Кронин, сделать нельзя. Обе военные миссии столкнулись с одинаковыми проблемами, однако решить их сумели по-разному Без сомнения, за русского Заведующего стоял авторитет посланника. Однако, скорее всего, австрийцы слишком формально подошли к своей деятельности и не смогли вжиться в местные особенности, как это удалось русскому полковнику. Следует заметить, что несмотря на деятельность австрийской миссии в Иране начиная с 1879 г., ей не удалось полностью реорганизовать иранскую армию, довольствуясь формированием двух пехотных батальонов, батальона связи, инженерного батальона, артиллерийского батальона и музыкальной команды. Но этот так называемый «австрийский
Второй проблемой для А. И. Домонтовича стал «мухаджирский вопрос». В августовском рапорте 1880 г. на имя посланника офицер достаточно детально изложил те трудности, которые создавали ему его подопечные. «Весьма удачный опыт (обучения мухаджиров – О. Г.), по всей вероятности, заставил недоброжелателей принять уже непосредственное участие в его расстройстве, – сообщал он. – Дабы мои соображения не казались преувеличенными и безосновательными, приведу в подтверждение следующие факты:
1. В составе “казачьих” частей в настоящее время числится только 300 мухаджиров, все же их число более 1000 человек, из числа которых около 200 человек свободно проживают в Тегеране, не неся никакой службы, но пользуясь своим старым содержанием. Принадлежа к более состоятельным лицам, они, хотя весьма способные к “казачьей”службе, уклонились от поступления в “казаки” и нашли покровительство, оказываемое им из корыстолюбивых видов.
2. Некоторое, весьма малое количество бывших “казаков”, удалившись в бест и считающиеся в бегах, приобрели каким-то образом свидетельства на получение своего старого содержания и так же свободно и без службы проживают дома. Понятное дело, что такого рода факты, весьма неблагоприятно действуют на “казаков”, несущих довольно трудную службу, заставляя их всеми силами стараться от уклонении от неё.
Кроме беста, где они находят законное убежище, разные влиятельные люди, евнухи и прочие своим покровительством также вредно влияют на часть. Недавний случай в первом полку, кончившегося благополучно только благодаря моему быстрому прибытию на место, хотя, мне пришлось обнажить шашку против возмутившегося полка, должно отнести к их подстрекательствам… Эти затруднения настолько значительны, что я удивляюсь, каким образом они до сих пор не погубили всего дела. Единственная внешняя опора ему – только Его Величество Шах, разные же влиятельные лица более или менее вредят ему, из них старый начальник всех мухаджиров – Шудок оль-Мольк, оставаясь до сих пор им в отношении не служащих в “казачьих” частях, представляет для них слишком сильную опору» [329] .
329
Российско-Императорскому Чрезвычайному посланнику и полномочному министру при дворе персидском [И. А. Зиновьеву от А. И. Домонтовича] // Красняк О. А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. М.: URSS, 2007. С. 132–133.
Тем не менее благодаря стараниям А. И. Домонтовича к окончанию срока его контракта численность ПКБ увеличилась до 650 человек (610 кавалеристов и 40 – для вспомогательных работ) [330] . Советский историк Завен Артёмович Арабаджян верно отмечал, что «при создании казачьей бригады… была скопирована только внешняя сторона». Однако с оценками относительно социальной сущности ее состава полностью согласиться нельзя. «Если в России казачество, в первую очередь, было особым социальным слоем общества, – писал он, – слоем свободных крестьян, никогда не знавших крепостничества, имевших целый ряд льгот и привилегий, дарованных им государем и как бы взамен за это составлявших особый род войск в русской армии, то в Иране казачья бригада составлялась из крестьян, не чувствовавших себя свободными и с детства формировавшихся в условиях феодально-помещичьего гнета и унижения человеческого достоинства, характерных для иранской деревни» [331] . Персидские «казаки» на деле происходили не только из крестьян. О социальном положении мухаджиров уже говорилось – они в большинстве своем земледельцами не являлись. Что до солдат и офицеров полка «Буми», то здесь были выходцы из разных категорий населения. Наряду с сельскими жителями и кочевниками, людьми, зачастую не связанными с общиной, здесь служили и представители высших социальных групп. К тому же следует помнить, что крепостного права в Персии не существовало [332] , и формально все подданные иранского шаха были свободны. Связывали их не столько юридически-правовые обязательства, сколько нормы традиционных патриархально-клановых отношений. «Помещиков, которые бы сами занимались земледелием, почти нельзя встретить, – писал российский исследователь второй половины XIX в. – Большинство земель арендуется крестьянами, которые должны вносить своему владельцу ежегодно известную сумму, иногда включая подати (редко), и тогда сам помещик вносит за них подати. Сами же помещики живут в городах, не принимая никакого участия в своих крестьянах, требуя лишь аккуратного взноса денег. Шах неоднократно награждает своих приближённых деревнями, в которые их новые владельцы никогда в жизни не заглядывают. Немалое число деревень находится во владении духовенства и купцов» [333] .
330
Красняк О. А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. М.: URSS, 2007. С. 76. В одной из последних работ по истории внешней политики России приводится несуразная цифра «2 000 хорошо вооружённых кавалеристов», предназначенных стать личной гвардией шаха [Сергеев Е.Ю. Большая игра, 1856–1907: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2012. С. 175]. Еще более несоответствующая действительности цифра в 3000 коней приводилась в специальном сборнике Военно-ученого комитета Главного штаба [Сборник новейших сведений о вооружённых силах европейских и азиатских государств. СПб.: Военная типография, 1884. С. 531, 534]. Происхождение этой цифры вызывает недоумение и одновременно указывает на уровень аналитической работы по Ирану в Санкт-Петербурге: сборник был издан в 1884 г., а материалы относительно ПКБ касались 1880–1882 гг. В рассматриваемый период ПКБ никогда не достигала такой цифры. Не была она и личной гвардией шаха. Последнюю по-прежнему составляли гулямы. Бригада же была элитной частью тегеранского гарнизона. Положение ее меняется постепенно лишь с конца 1890-х гг.
331
Арабаджян З.А. Иран: власть реформы, революции (ХІХ-ХХ вв.). М.: Наука, 1991. С. 117.
332
Алиев А. Иран vs Ирак. История и современность. М.: Изд-во Московского ун-та, 2002. С. 481.
333
Таманский. От Каспийского моря к Хормузскому проливу и обратно, 1894 г. // СМА. 1896. Вып. 65. С. 14–15.
В. А. Косоговский, характеризуя состав ПКБ, писал, что мухаджиры хотя и тяжело поддаются дисциплине, «но если вы знаете их душу, то можете держать их в своих руках». Что же до добровольцев, то хотя с ними и легче было иметь дело, но они были менее устойчивы, т. к. в большинстве своем были выходцами из кочевников или людей неопределенного, «вольного» социального положения [334] . В. А. Косоговский отмечал, что проблема найма волонтеров из одиночек заключалась в том, что большая часть из них – люди недовольные, обиженные, обездоленные, а следовательно, непокорные, строптивые. Но других элементов в Персии найти было сложно – они либо не были доступны, либо не подходили [335] . Объяснялось это тем, что помещики и главы племен не желали, чтобы их слуги выходили из-под их контроля, попадая под власть полковника [336] , и крайне этому противились. Классическим примером может служить борьба А. И. Домонтовича за мухаджиров с их начальником и ситуация с гулямами. В то же время для добровольцев поступление в ПКБ давало постоянный доход и повышение социального статуса (в том числе и через производство в чины). Жалование добровольцев почти в 2 раза превышало жалование в регулярных пехотных полках иранской армии. Кроме того, «казаки» получали своеобразный иммунитет от притеснения со стороны любого иранского феодала или сановника [337] . Именно этим в первую очередь как первый, так и последующие Заведующие пытались держать их под контролем. В иранском обществе, как и в любом традиционном, неформальные, статусные отношения всегда значили больше, нежели формально-юридические. Как показал опыт последующих Заведующих, многие из них этого сначала не понимали и поэтому сталкивались с множеством проблем. Классическим примером может служить конфликт того же В. А. Косоговского со своим предшественником, речь о котором пойдет ниже. А. И. Домонтович, видимо, сумел найти подход к сердцам части мухаджиров. В. А. Косоговский именовал его время «золотым веком» ПКБ [338] . Но, как нам кажется, данное утверждение справедливо только для последнего года деятельности полковника, когда он действительно сумел преодолеть множество проблем, встававших на его пути к формированию ПКБ. К концу своего пребывания в Персии А. И. Домонтович писал о своих подчиненных следующее. «Подозрительная былая нравственность, лёгкое отношение к казённой и вообще чужой собственности, попросту говоря, воровство, их, приводящая в отчаяние, небрежность в носке платья и оружия и полное непонимание требований чистоты, теперь покажутся невероятными при взгляде на безупречную внешность “казака”, также как и на всегда отменную чистоту казарменного помещения. Также, вспоминая первое время занятий с казаками, то малодушие, которое они выказывали на конных учениях, где, не слушая никаких запрещений, разбегались, при виде упавшего с лошади товарища, трудно поверить, чтобы эти, в настоящее время, отчаянные и ничем неудержимые наездники были одни и те же лица. Их лихость и беззаветная отвага, по праву даёт им самое почётное место в ряду кавалеристов всех европейских армий. Наряду с этим, у них явилось гордое сознание достоинства своей части, уважение и доверие к своим начальникам и вообще все качества хорошо дисциплинированного войска» [339] .
334
Babich Р. A Russian officer in Persian Cossack Brigade: Vladimir Andreevich Kosagovskii. Budapest: CEU, 2014. P. 59.
335
РГВИА. Ф. 401. On. 5. 1901. Д. 515. Л. 79.
336
Там же. Л. 81.
337
Farrokh К. Iran at War. 1500–1988. Oxford: Osprey, 2011. P. 217.
338
Babich P. A Russian officer in Persian Cossack Brigade: Vladimir Andreevich Kosagovskii. Budapest: CEU, 2014. P. 59.
339
Красняк О. А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. М.: URSS, 2007. С. 77.