Очищение тьмой (сборник)
Шрифт:
Переговорные устройства, ловко упрятанные в коробку кнопки звонка, майору случалось встречать и раньше. Следующая фраза оказалась подлиннее:
– Может, ты и майор, у тебя на лбу не написано.
– Так откройте, вот мое удостоверение.
– Э, нарисовать все можно. Да и какая разница! Как по мне, так хоть генерал. Вызывай в управу повесткой, там и потолкуем под протокол. А лясы точить – уволь, у нас с тобой разные компании. Или у тебя санкция имеется? Тогда свети бумаги да зови понятых.
– Нет у меня санкции.
– Нету – до свиданья. Повестку в
– Постойте, Теличко. Лучше бы вам все-таки открыть. Соседку у вас убили сегодня утром.
– Это, конечно, плохо. Но все равно я через дверь не вижу – кто да что.
– Может, мы все-таки поговорим?
– Может. Зовите соседей или из ЖЭКа кого – тогда открою. – Голос за дверьми был спокоен, чувствовалось, что хозяин квартиры на своем настоит.
Строкач не стал спорить.
– Вахтер подойдет? Обреутов, вы его должны знать.
– Хрен с ним, зови Обреутова.
Однако, когда Строкач вернулся с вахтером, дверь уже была распахнута. За ней, бронированной и снабженной сейфовым замком, виднелась другая также впечатляющая своей мощью. И в этой, второй, двери имелось переговорное устройство. На этот раз из него донеслось предупреждение:
– Не знаю, кто вы там такие – пока еще не убедился. Так что, пожалуйста, без глупостей. Если жить не надоело.
Вторая дверь плавно приоткрылась. И снова тот же уверенный голос:
– Вахтер – первым… Так… Можешь возвращаться на пост… Теперь удостоверение.
Строкач терпеливо выполнял все требования. Что его ждет внутри, он примерно представлял, и потому нисколько не удивился, когда его документы перешли в лапы кряжистого мужчины, с двухстволкой в руках.
– Что ж, заходите, поговорим.
Теличко одним движением переломил ружье, разделив его на три части, и уложил их в серый металлический ящик, повернул большой ключ в скважине, сунул его в карман спортивной куртки. Откуда-то извлек типографский бланк и предъявил его майору:
– Все легально. Прошу – разрешение на оружие.
Строкач просмотрел – нет, не "липа", все чин чином.
– Я и не сомневался. Но у нас другая тема.
– Тогда давайте на кухню. Не возражаете?
– Отчего же. Вы хозяин.
– Бросьте.
Кухня сверкала отделкой и чудесами импортной техники. Усевшись, Строкач откинулся, ощущая затылком холодок черной керамической плитки, огляделся.
– Красиво живете, Николай Васильевич.
– Вы за этим пришли?
– А вам даже не любопытно узнать, кого убили?
– Я это и так узнаю. Не горит. Да я и вообще не любопытный. Чужие дела – потемки, а сплетни мимо меня не пройдут. Тут по этой части профессионалы. Номера квартир знаете или подсказать?
– Чем вы занимались сегодня утром? Кого-нибудь видели?
– Спал. Никого не видел. Вы меня и разбудили.
– Девушка от вас ушла в восемь?
– А что, в такое время это запрещено?
– Нет, пожалуйста.
– Спасибо.
– Но, может, из окна что-нибудь?..
– Да поймите же – спал! Жену с дочкой отдыхать отправил, расслабился. Ладно, идемте в комнату!
Прошли в спальню.
– Удивительно, как я еще услышал ваши звонки. Вы, наверное, весь дом подняли. Хотите посмотреть квартиру?
После беглого осмотра Строкач спросил:
– Хорошо зарабатываете?
– В устах следствия это звучит угрожающе. Живу, как видите. Возглавляю общество с ограниченной ответственностью. Ответственность – в пределах уставного капитала, это всего пятьдесят тысяч. Так что если меня и прихлопнут, с вашей, например, подачи – невелика беда. Шмоткой меньше, бутылкой больше.
– Смело.
– Говорю же – бояться мне нечего. Все в соответствии с законом, а в честно-нечестно я уже больше не играю. Надоело комедию ломать.
Отметив про себя, что необходимо сегодня же забежать к обэхээсникам, Строкач попробовал с другого конца.
– Ладно, оставим в покое вашу хозяйственную деятельность. Убита ваша соседка с четвертого этажа…
– Лера? – лицо Теличко окаменело, напряглось, под опухшими веками прорезались острые, серо-стальные зрачки.
– Да. А вы что думали?
– Думал, это старуху, мать этого… добросеятеля.
– Вы Хотынцева-Ланду имеете в виду?
– А то кого же. Навидался я таких сеятелей в зоне. Посмотришь тихоня, очкарик, а как узнаешь, за что сел… Леру я знал немного – как-то встретились в центре, я ее подвез, поболтали. Интересная девушка. Вроде бы – журналистка. Мне даже ее как-то жалко стало: сегодня иной раз прочтешь статью в газетке и чешешь в затылке – жив ли еще автор или уже шлепнули? Ну, да чего мне совать нос куда не просят… О! А ведь я ее и вчера подвозил, между прочим. Ехал из казино – что-то быстро проигрался, – а она черт ее знает откуда, возле автовокзала я ее и подобрал, на остановке. Была она какая-то сразу и веселая, и дерганая, злилась. "Прав ты, говорит, – Николай. Сплошная мразь да тупость вокруг. По большому счету, так и прислониться-то некуда. Вроде и человек хороший, а глядь – рукав в дерьме". И смеется. Я еще, грешным делом, подумал: насчет прислониться не обо мне ли? Так я хоть сейчас, рад стараться. Ан – нет. Столько, знаете, в этом смехе было такого… такого… – Теличко засмеялся, подбирая слово. – Короче, действительно, дерьмом надо быть, чтобы после этого жениться. Высадил я ее, развернулся и – назад в казино. Ну что вы так смотрите? Да, за блядью. Хотелось отключиться, не думать ни о чем. Я-то получше Леры, девчонки еще, знаю, что такое грести против течения…
В третью квартиру на этой площадке Строкач ломиться не стал. Придавил кнопку звонка на всякий случай, хотя и достоверно знал, что хозяева в отпуске, а квартира – на сигнализации. Этажом ниже тоже никто не откликнулся. Жильцы на работе, но до их возвращения весь дом должен оставаться под наблюдением. Следующая дверь также угрюмо молчала.
– Он в деревне, наверное, – бросил, пробегая мимо, немолодой подтянутый мужчина. Откуда он взялся? Родюков на месте, значит это свой, из жильцов. Дмитрий Дмитриевич?