Очищение тьмой (сборник)
Шрифт:
Строкач крикнул вдогонку:
– Дмитрий Дмитриевич! Одну минутку!
Но там гремел ключ в замке, шумно открывалась дверь. Майор через две ступеньки взлетел на четвертый этаж, тем временем доктор уже был в прихожей, навстречу ему заспешила мать, обняла, припала к нему, зашептала в ухо.
– Дмитрий Дмитриевич, я вас попрошу… – Строкач шагнул в прихожую.
Хотынцев-Ланда повернулся к майору, взглянул с недоумением, – и тут же собрался.
– Вы, если не ошибаюсь, следователь? – он говорил быстро, с ощутимым волнением. – Мама мне позвонила, сказала, что случилось. Я просто место себе найти не мог. Немыслимо!
Однако следствие если и интересовали демонические силы, то исключительно в их материальной ипостаси. Как раз с этим была полная неразбериха.
– Вы мне сказали на лестнице, что жилец пятой квартиры в деревне?..
– Я так полагаю. Мне порой словно бы кто-то подсказывает то, что я говорю. Присутствие человека в мире не бесследно. Биополе, взаимодействуя с другими полями, оставляет на них отметины, если можно так выразиться, метки. Вы уж мне простите этот профессиональный жаргон, но иначе и не объяснить. Живет в пятой квартире Иван Засохин, мой старинный знакомец, человек весьма незаурядный. Нельзя сказать, чтобы мы были очень близки, но так жизнь сложилась: начиная со школы мы двигались, так сказать, параллельно. И не чувствовать его состояния и местонахождения я просто не могу.
– Вы хотите сказать, что можете конкретно указать, где сейчас находится Засохин? – заинтересовался Строкач.
Дмитрий Дмитриевич сомнамбулически опустился на стул, спина его распрямилась, лицо расправилось, просветлело, а затем мгновенно застыло, словно обратившись в каменную маску. Это длилось мгновение, затем доктор поднялся, расправляя покатые плечи. Строкач втихую поразился, до чего заурядна внешность у этого человека, пользующегося довольно широкой известностью.
– Сейчас Иван находится среди людей, внезапно появившихся в его окружении. Это молодые люди, им не чужда горячность, но они полны веры. Они внимают тому, что говорит Иван. Странно… Вы знаете, я чувствую его недавнее присутствие здесь… Что-то осталось, какое-то дело, его интересующее. Но – стоп. Это пока еще неясно, и может быть неправильно истолковано.
– Ваня Засохин человек высоко одухотворенный, – вмешалась Мария Сигизмундовна. – Он ведь на моих глазах рос. А потом случилось это несчастье, он попал в тюрьму. И однако у меня никогда не было сомнений в его порядочности. Когда он вернулся – возмужавший, взрослый и сильный дух его окончательно укрепился. Появилась в нем какая-то особая сила, чистота…
– Я вижу, вы верите, что Засохин…
– А какой врач может быть до конца уверен в поставленном диагнозе? заметил Дмитрий Дмитриевич.
– Однако, если это так, как он может лечить? – спросил Строкач.
– Высший смысл в том и заключается, чтобы взваливать на себя тяжкий крест ответственности за человеческую судьбу…
Строкач опустил веки.
– Хорошо, а четвертая квартира? Там тоже никто не открывает. Где обретаются тамошние души вместе с их биополями?
Дмитрий
– Видимо, вас все-таки больше интересуют их тела. Странно, что вахтер вам не сообщил. Они, как говорится, в зарубежной командировке. Попросту отдыхают в Италии вдвоем с женой.
– Кстати, мне стало случайно известно, что и вы собираетесь за отеческие пределы.
– Да-да, в Исландию, верно. Это для меня куда заманчивее итальянских красот. В Рейкьявике недавно состоялась конференция по физике мозга. Я буквально упивался тезисами докладов, прочитанных там. В результате создано наконец Международное общество по изучению проблем психотроники, так сказать, междисциплинарный форум специалистов-парапсихологов, и я счастлив, что мне предложили принять участие в его работе. А Италия… Дмитрий Дмитриевич неожиданно закончил: – Что касается Италии, то пока что моя мама кормит соседских рыбок и поливает там цветы.
Пожилая женщина согласно кивнула, а майор немедленно поинтересовался:
– А где находятся ключи от этой квартиры?
– У мамы, где же им быть. – Доктор как бы даже изумился.
– Да-да, – снова закивала Мария Сигизмундовна, – в прихожей, в прихожей.
Действительно, в прихожей на тумбе, накрытой кружевной салфеткой, с которой Строкач уже имел сегодня соприкосновение, лежали две связки ключей.
– Вот они, – Мария Сигизмундовна взяла связку поменьше, в которой поблескивали довольно затейливые ключи с необычными формами бородок.
– Надеюсь, вы не будете возражать… – начал было Строкач, испытывая некоторую неловкость. – Короче, я хотел бы осмотреть эту квартиру.
– Нет, конечно. Идемте. Или я помешаю?
– Ни в коем случае. Наоборот, ваше присутствие необходимо.
Осмотр просторной квартиры, где в избытке было цветов и несколько больших аквариумов с довольно редкими обитателями, не принес никаких сюрпризов.
Когда они уже запирали двери, произошел маленький инцидент. По-видимому, известие о смерти Валерии Минской глубоко задело впечатлительного Дмитрия Дмитриевича. Пальцы его подрагивали, и он не сразу смог попасть стержнем круглого, с боковыми нарезами ключа в скважину, смешался, ключ скользнул, и вся связка упала на пол, зазвенев на кафеле.
Снизу послышались шаги. Наверх торопливо взбежал Обреутов. Смущенно улыбаясь, Дмитрий Дмитриевич поднял ключи – и на этот раз все вышло как надо. Щелкнул язычок, запор сработал. Вахтер покачал головой:
– А я-то думаю – кто это у меня на втором этаже расхаживает? А свои.
Видно было, что Обреутов не прочь еще поболтать с представителем власти, с которой он привык себя отождествлять.
Строкач был готов слушать, но прежде кивнул Дмитрию Дмитриевичу:
– Спасибо вам огромное. Не стану больше вас отвлекать.
– Всегда рад помочь. Жаль только, что повод такой прискорбный.
Когда Хотынцев-Ланда удалился, Строкач повернулся к Обреутову и они спустились по лестнице туда, где помещалось рабочее место вахтера, преклонного возраста письменный стол, на котором стоял черный старомодный телефонный аппарат и лежала потертая общая тетрадь поверх томика каких-то военных мемуаров, – майор успел взглянуть на корешок.
За столом по-хозяйски расположился лейтенант Родюков. Увидев вахтера, сопровождаемого майором, он поднялся.