Очная ставка
Шрифт:
Прежде чем ему удалось обдумать, как вести себя и что говорить, Щенсный и Кренглевский взяли его в оборот. Улики — отпечатки пальцев, снятые в квартире Уража. — лежали на письменном столе рядом со сравнительным материалом, то есть с данными, взятыми из картотеки. Мандолина был не настолько глуп, чтобы не сделать окончательного вывода: скупщик сыплет. В таком случае, не было смысла осложнять себе жизнь.
— Я ходил к нему. Раз или два, — пробормотал он, уставившись куда-то в потолок. — А что, нельзя?
— Зачем?
—
— Зачем ходил?
— Так просто. С визитом. Вас это не касается.
— Пожалуйста, повежливее!
— Не умею разговаривать с миль… с милицией.
— Научишься. Что приносил Уражу?
— Ценные вещи! Часы…
— Сколько?..
— Может, трое, не помню.
— А колец сколько?
— Разве я могу все упомнить?
— Сколько колец?
— Наверно… шесть или около того.
— Сколько браслетов?.. Сколько Ураж тебе заплатил?.. Кто еще ему носил?
И так продолжалось несколько часов, после чего у Щенсного создалась уже совсем полная картина ситуации. Ураж действительно оказался скупщиком крупного масштаба. Скрывался в Праге в грязной норе, скупал у воров драгоценности, валюту. Кем же он был на самом деле? И главное — где он сейчас?
Глава 8
В паспорте Якуба Уража была приклеена фотография, хотя недостаточно четкая и пообтертая, как и весь паспорт. Эксперты из Главного управления гражданской милиции принялись так тщательно ее изучать, словно имели дело по крайней мере с бриллиантом. Не раскрывая полностью методы своей работы, так как у каждого специалиста высшего класса есть свои способы и секреты, они сделали на основании этой фотографии несколько отличающихся друг от друга снимков владельца паспорта.
На одном он был изображен без своих темных очков, почти заслонявших пол-лица. На другом — с усами. На третьем этот человек был без усов и без глубоких морщин на лице, словно эксперты сделали ему пластическую операцию.
И именно этот третий снимок, как оказалось позднее, стал ключом к открытию тайны Уража. Щенсный показал все три прокурору Бялецкому и попросил привести из камеры Яна Завадовского.
— Пусть приглядится, — сказал он. — Может, так выглядел шантажист?
— Попробуем, — ответил Бялецкий.
Завадовский сначала без интереса бросил взгляд на разложенные фотографии, но потом вздрогнул и оживился: взял в руки те снимки, где скупщик был без усов и морщин, но в очках. Он внимательно их рассматривал, отводил руку подальше от глаз, потом снова придвигал, даже перевернул снимок, словно надеясь найти фамилию на обратной стороне. Наконец взглянул на прокурора, на офицера и сказал:
— Это мог быть он.
— Кого вы имеете в виду? — спросил Бялецкий. Ему не хотелось ничего подсказывать.
— Человека, который продал мне фальшивый диплом… А потом шантажировал меня. — Он
— И на остальных фотографиях есть это сходство?
— Нет, Шантажист не носил усов. И лицо у него было гладкое.
— Вы уверены?
— Как я могу быть уверенным — мы встречались только мимолетно, и всегда в темноте или полумраке.
— А его голос? — спросил майор. — Не напоминает он вам голос владельца бара?
Завадовский беспомощно пожал плечами:
— Собственно говоря, я с Пасовским не разговаривал. Он очень редко приходит в бар, всем заведует его жена. Так что насчет голоса не знаю…
Щенсный, забрав снимки, поехал в управление, где они с Кренглевский стали думать, что делать дальше. Собирались уже разослать фотоотпечатки во все подразделения милиции, когда капитану вдруг что-то пришло в голову:
— Слушай, помнишь дело о нападении на профессора Маруша?
— Это того, у кого украли доллары и что-то там еще? Налетчик был в маске?
— Да.
— Думаешь, что… — Майор посмотрел на снимки. — Но что общего имеет это дело со скупкой драгоценностей или шантажом?
— Не знаю. Хочу подойти с другой стороны. Побеседую с профессором о его знакомых. Посмотрим, не назовет ли он эту фамилию.
— Уража?
— Нет! Пасовского! Если это так, то придется повнимательней присмотреться к этому пану. Знаешь, как обстоит дело с социологическими исследованиями? Если человек не устраивает скандалов, не навлекает на себя недовольство соседей, если его не привлекают к ответственности, то больше о нем ничего не узнаешь.
Но Щенсный отнесся к этому скептически:
— Налетов, взломов и ограблений в Варшаве совершается множество. Почему ты хочешь заняться именно этим? Не вижу оснований.
— Это займет у меня не больше часа.
— Но это будет час, оторванный от дела, — сопротивлялся майор. — Скажи сразу, что хочешь уйти домой или выпить кофе.
— Ничего подобного! — Кренглевский начинал злиться.
— Ну, значит, хочешь блеснуть гениальной инициативой…
Щенсный неожиданно рассмеялся, и капитан, успокоенный, поехал к профессору. Вернулся, правда, часа через три, но с миной победителя. Майор упредил его, констатировав:
— Маруш знает Пасовского.
— Еще как! — Кренглевский сел за стол, достал сигареты. — Они уже пару лет вместе играют в бридж. Но это не все. Профессор вспомнил, что во время одной из карточных встреч шел разговор о его премии. В тот вечер там был и Пасовский. Совершенно точно. Маруш сообщил всей компании, что доллары уже получил. Конечно, никого из пятерки игроков профессор не подозревает, но фамилии этих людей он мне назвал.