Одержимость Фенрира
Шрифт:
На глаза наворачиваются слёзы.
Всё-таки, дело было только в этом.
А я-то, дура, надеялась…
Горькие слёзы срываются с ресниц и скатываются наискосок вниз. Обида захлёстывает с головой. Душит. Отравляет. Мою душу рвёт на части и ломает этой обидой тем сильнее, чем больше удовольствие, от которого моё тело по-прежнему млеет и плавится. И так и подмывает забыть обо всём, наплевать на гордость и дать уже Волку то, чего он так хочет. Я знаю, что это будет божественно. Я сама хочу, чтоб он
И всё-таки слёзы одна за другой прочерчивают дорожки по мокрым щекам.
С довольным рыком Фенрир всё-таки добивается своего – податливая ткань под его пальцами ползёт вниз, что-то рвётся. Он тянется к моей обнажённой груди, чтобы впиться поцелуем…
– Нет!
Мир словно обретает более яркие краски, становится чётче, уходит какая-то дымка и лёгкая смазанность очертаний.
– Не надо. Остановись. Пожалуйста.
Мои губы дрожат, когда я это произношу.
Фенрир вздрагивает, как от удара, и прекращает. А потом медленно приподнимается надо мной на руках. И впивается в меня взглядом с высоты.
Я вижу, как распахиваются ресницы, словно завороженная слежу за тем, как чёрный зрачок расширяется, полностью съедая серебристую радужку.
Распластанная под ним, с разметавшимися в траве волосами, искусанными губами, изодранным платьем… я наконец-то появляюсь перед ним во плоти. И замерев, жадно ловлю реакцию.
Первое, что вспыхивает в его глазах – восхищение. Это такой чистый, неприкрытый восторг, пополам с обожанием и почти обожествлением, что мне парадоксальным образом становится безумно приятно.
Понравилась. Даже неправильное слово… я не умею подобрать того, что описало бы в полной мере ту бурю эмоций, которую вижу в волчьем зрачке, в котором колеблется моё отражение.
Смущаюсь, чувствую, как горят щёки.
Это всё-таки совсем особенное чувство, оказывается, понимать, что мужчине, в которого влюблена, настолько сильно нравишься. Совершенно неправильное чувство в том положении, в котором я нахожусь, конечно. Но я уже отчаялась разобраться в том безумии, которое происходит со мной сегодня.
А потом я очень резко и остро чувствую, когда меняется всё.
Вообще всё.
Потому что он замечает детали.
И мои слёзы, и дрожащие губы, и…
До него доходит.
Я не представляла, что меня полоснёт такой болью и холодом окатит всю с ног до головы – когда увижу, как каменеет его лицо, как мертвеют глаза. И безумно хочется всё вернуть, как было. Но это уже невозможно.
Он скатывается с меня резко.
Ощущение пустоты там, где только что грело горячее тело, ужасно неприятно.
Кое-как сажусь – это едва получается у меня, так сильно кружится голова. По инерции ещё раз всхлипываю тихо. Спутанные волосы падают на плечи. Я
Мне ужасно не нравится и пугает то, что происходит сейчас.
Нервно вытираю слёзы тыльной стороной ладони. Оборачиваюсь.
Фенрир сидит в шаге от меня. Смотрит в пустоту. Руки на согнутых коленях, кисти безвольно висят. Пальцы подрагивают.
Взгляд у него страшный.
Пустой.
Совершенно мёртвый.
Меня это пугает до такой степени, что хочется броситься к нему и обнять. Еле сдерживаю этот порыв. Больше не смотрит на меня, вообще. А потом размыкает плотно сжатые губы, и произносит одно всего слово – с таким трудом, словно выталкивает из себя едва шевелящимся языком:
– Уходи.
– Но... как же...
– Уходи. Я не имел права. Я… убивал за такое.
Молчу в полном шоке.
И он молчит. Так долго, что молчание раздирает мою душу в кровь. Между нами как будто разверзлась бездна – дальше и дальше, и я замерзаю на своём берегу насмерть.
Всё же добавляет ещё несколько слов спустя целую вечность.
– Не бойся. Я… провожу. Барсы тебя не тронут. Ты местная. Буду идти позади. Следить. Но сначала мне надо… чтобы ты ушла подальше. Взять себя в руки. Не сорваться. Я смогу, не бойся. Больше не бойся меня. Теперь… я понял. Почему не мог найти. Так долго. Просто… был не достоин такого подарка судьбы.
– Фенрир!..
– Уходи!! – глухо рычит он, и то, что слышу в его голосе, бьёт меня наотмашь, бьёт прямо в сердце. Это даже не боль это… как предсмертный хрип умирающего человека.
Вдруг очень ярко представляю себе обратный путь.
Пустота и тоска, невыносимый груз одиночества. Они опять станут моими вечными спутниками? Без него это будет намного, намного острее.
Снова текут слёзы, не могу их удержать.
Остекленевший волчий зрачок останавливается на моих слезах. А в моих ушах снова звенит беззвучный вой. Я так давно его не слышала.
– Но дикие барсы…
– Я их отвлеку.
Цепляюсь как могу за малейший повод, малейшую отговорку.
– Вдруг они тебя ранят? Или…
– Да не важно уже.
Глава 23
Глава 23
Кое-как, пошатываясь, поднимаюсь на ноги. Ужасно кружится голова.
Волк следит за моими движениями с какой-то обречённостью. Ничего больше не говорит. Молча смотрит, как я отворачиваюсь, тяжело упирается тоскливым взглядом мне в спину, когда делаю шаг, ещё один и ещё – к тёмной стене леса, что возвышается перед моим взором. Я почти ничего не вижу, глаза застилает пелена слёз.