Одержимость Фенрира
Шрифт:
От осознания всего груза ответственности подкашиваются ноги и в горле пересыхает. Дрожь по телу. Не так часто люди встают перед необходимостью сделать выбор, от которого зависит не только вся твоя жизнь, но и судьба другого человека. А может… даже не только одного. Как он там сказал? Только я могу ему детей родить? Ох, мамочки…
Снова закрываю глаза и пытаюсь успокоить дыхание.
Пытаюсь заглянуть в своё сердце.
И то, что там вижу…
Там столько любви и нежности, от которых
Открываю глаза.
Нет, Волк! Больше ты у меня выть по крышам не будешь.
Делаю шаг.
В глазах Фенрира появляется паника.
– Что ты делаешь? Не подходи ко мне… Я же чудовище… Тебе нельзя сейчас ко мне приближаться! Ты неужели не поняла…
Обратный путь к нему я прошла намного быстрее. Так быстро, что даже не заметила. Меня несло, как на крыльях. Больше не было чувства, будто к ногам привязаны чугунные гири.
Кладу ему руки на плечи.
Он вздрагивает всем телом от моего прикосновения. Смотрит снизу вверх недоверчиво. Не шевелится и кажется, даже не дышит.
Понятия не имею, что сказать. И решаю, что это совершенно не важно. Буду теперь говорить всё, что в голову взбредёт. Мы уже намолчались. Чуть было не домолчались до нехорошего.
– Хочу спросить. У оборотней все дети умеют волчатами становиться, или как это происходит?
Он заторможенно отвечает, по-прежнему глядя на меня, как на привидение. Словно не верит, что я всё ещё здесь.
– Только первенец мужского пола…
– Хм… ясно. Интересно как!
– Зачем ты мне душу травишь? – тихо спрашивает Фенрир, глядя на меня с глухой тоской.
Улыбаюсь смущённо.
– Даже не думала. Мне просто интересно. Я так, на будущее. Чтоб понимать, к чему готовиться.
И вот тут до него, наконец-то, доходит.
Дрогнувшие ресницы. Серебряный взгляд впивается в мой. С такой безумной, недоверчивой надеждой, что мне приходится закусить губу, чтобы спрятать улыбку. Ещё подумает, что над ним смеюсь. Хватит на сегодня недопониманий. Нам теперь надо неторопливо, как по тонкому льду. Осторожно. Выверяя каждый шаг. Только главное, чтоб друг к другу.
Медленно поднимает руки и осторожно берёт меня за талию. Больше не сжимает до боли, как раньше. Как будто боится лишний раз прикоснуться. Мне даже жалко стало, и я поняла, что немного скучаю потому пьянящему ощущению слабости и беспомощности в могучих руках. Но так тоже хорошо.
Он замирает, ждёт, наверное, моего протеста. Но я не шевелюсь. Разрешаю.
Фенрир уточняет:
– Может, я сошёл с ума… и мне всё кажется… если так, будет совсем жестоко. Поэтому лучше сразу скажи, как есть. Ты что, остаёшься?
– Угу.
– Со мной?
– уточняет ещё раз.
Я киваю смущённо.
–
Робко улыбаюсь, краснея.
– Ты снился мне. Долго. Я тебя даже рисовала – одинокого волка на крыше, воющего на луну. Я… тебя тоже очень ждала. Ждала, даже когда не понимала этого.
Его выдох.
Утыкается лицом мне в живот.
Обвивает руками. Сильно, крепко, до боли. Так, как надо, как мне хотелось. Идеально. Именно так, как должно было быть.
Нерешительно поднимаю руку и глажу Волка по жёстким волосам.
И время замирает, останавливает бег из уважения к этом моменту.
Мы стоим так, в обнимку – я понятия не имею, как долго.
Тёплыми волнами по всему телу – спокойствие, абсолютное доверие, тихое счастье.
Да. Я сделала правильный выбор.
Когда наконец-то находишь свою дорогу, идти по ней пусть даже и трудно, но… в то же время почему-то легко. Такой вот парадокс.
Спустя вечность Фенрир поднимает голову.
Внимательный прищур. И меня окатывает уже привычным жаром. Не только обнимашки вернулись. Но и мурашки в животе и дрожащие коленки – от такого вот пристального мужского взгляда. Ох, мамочки мои… Кажется, бешеный голодный волк присмирел под твёрдой рукой человека, но никуда не делся.
– У меня три условия! – торопливо заявляю я.
– Всё, что угодно, - твёрдо, с расстановкой отвечает Фенрир, неотрывно глядя мне в глаза.
Набираю воздуху в грудь. Папочка бы в обморок упал, если б узнал, что сегодня вытворяет его скромница-дочка.
– Во-первых, ты на мне женишься! Я не так воспитана, чтобы…
Волк приподнимает бровь, в глазах вспыхивают лукавые искры.
– Это изначально подразумевалось. Наверное, стоило сказать, прежде чем тебя заваливать в траву.
– Наверное, - смущаюсь я, чувствуя, как под весёлым волчьим взглядом краснеют и уши, и щёки, и волна жара плывёт всё ниже по телу.
Фенрир добавляет, откровенно любуясь моей реакцией:
– Когда и как, выбирай сама. Мне абсолютно всё равно. По таарнским обрядам, по законам Гримгоста, по каким угодно, каким захочешь.
Задумываюсь на мгновение.
– А… как по волчьим?
Лапы незаметно подтаскивают меня чуть ближе. Фенрир тянется к моему уху и тихо шепчет ворчливым баритоном, от которого мурашки бегут быстрее:
– А по волчьим правилам жена считается женой, как только Волк овладевает её телом.
Вряд ли от него укрылся мой трепет в ответ на эти слова. Слишком довольным был серебряный взгляд. И ещё чуть ближе. Мои пальцы непроизвольно сжимаются на его плечах.
– Твоё второе условие? – торопит Фенрир. – Заранее согласен на любые.