Одержимость
Шрифт:
— Да, я знаю. Расс увидел знаки доллара. Он согласился, и эта сделка принесла ему эту карту. Потом он струсил. Вот почему он хотел, чтобы мы сделали резервную копию, внешний жесткий диск. — Она кивнула. — Да, он пытался выпутаться, в какой бы сделке он ни участвовал…
Эта информация должна была забить последний гвоздь в его гроб, не то, чтобы тот когда-нибудь понадобится. Это не должно было возродить ее веру в ублюдка.
— Я найду запись, — сказал я, надеясь, что, увидев его таким, каким он был в ту ночь, оставив ее одну, она навсегда потеряет свою симпатию к нему.
— Ладно.
Глава 32
Сержант
Почти семь лет назад в неизвестном месте
Не было слов, чтобы описать мучительную боль. Я пережил войны, войны, в которых у меня было желание выжить. Эта война была другой. Внутренне я молился, чтобы это закончилось, чтобы эта битва была проиграна. Меня не удивляло, что эти молитвы остались без ответа или что меня ждет вечное проклятие. Этот курс я наметил сам. Прибытие в пункт назначения не должно было стать неожиданностью.
Части моей жизни вернулись, фрагменты и кусочки дразнили меня жизнью, которая ушла. Маленькие осколки времени, разбросанные в пустоши моего разума, появлялись во сне, но их было недостаточно, чтобы найти радость, и достаточно, чтобы посмеяться над моим существованием.
Не всякий сон приходит естественным путем.
Недели и месяцы были потеряны в наркотической коме.
Голоса говорили мне, что так будет лучше, что я смогу исцелиться.
— Сержант Первого класса Пирс.
Они использовали это имя.
Сцены из детства приходили и уходили — поиск еды, рытье в мусорных контейнерах за ресторанами и продуктовыми магазинами, все, что угодно, чтобы накормить моих сестер. Может, эти воспоминания пришли ко мне потому, что я не ел месяцами. Меня кормили через трубку, пока сломанные кости и обугленная плоть восстанавливалась благодаря чуду хирургии.
Сначала я не помнил, как превратился в мумию, не способную двигаться.
И вдруг я вспомнил о взрыве.
Некоторые голоса делились информацией. Кевларовый жилет, в который я был одет, спас меня.
Мне хотелось сказать голосам, что я не спасен.
Во время контакта с катализатором и источником огня жилет сгорел. Меня спасло не это. Меня спасла способность бронежилета защитить мои органы от ударной волны, связанной с взрывом, а также от шрапнели.
Время шло циклами, наполненными приступами сильной боли, удалением мертвой кожи, за которыми следовали недели бессознательного состояния, позволяющими телу исцелиться. Когда придет боль, я мысленно увижу пламя, услышу крики девочек и вспомню панику Спарроу.
И все же он ни разу не навестил меня, и никто не связался со мной.
В разбитых мыслях я думала о Лорне, о Риде и Патрике. Что они знали?
Голоса вокруг меня затихали, как ветер в открытой пустыне.
Воздух был горячим.
Под бинтами чесалось.
В какой-то момент голоса привязали мои запястья к краю кровати. Миссия состояла в том, чтобы не дать мне сорвать повязки и снова открыть раны, пока я сплю. В результате
— Сержант Первого класса Пирс. Принято решение, что слишком много было вложено в ваши навыки, чтобы позволить вам погибнуть в этом взрыве.
— Я отслужил свой срок. Я веду новую войну.
Произнес ли я эти слова вслух?
Должно быть, в редком приступе сознания, потому что голоса ответили.
— Теперь ты принадлежишь старой войне. Твое тело было слишком сильно повреждено. Официально ты не выжил. Тело предоставлено, и Мейсон Пирс был похоронен.
Сквозь небольшие щели между бинтами я мог видеть только части говорящего офицера.
— У меня есть семья. Моя сестра должна знать правду.
— Сержант первого класса, мы говорим правду. Армия никогда не выдавала тебе семью. Твое присутствие будет неузнаваемо. Твоя миссия будет заключаться в том, чтобы делать то, что просит страна. Мы тебе помогаем. Ты нам поможешь.
Мне не нужна эта помощь.
Боковые поручни задребезжали, когда я напрягся, пытаясь освободиться.
Сон вернулся.
Мои крики эхом отозвались в маленькой бетонной комнате, вернулся огонь. Привязанный к кровати, я был беспомощен перед огнем. Голоса пытались меня успокоить. Я упрекнул их за помощь. Это была не та жизнь, которую я хотел. Впервые я был готов сдаться.
Если бы это был ад, я бы не выбрался. Лучше прекратить борьбу.
Было время, когда у меня была надежда на будущее. Время от времени я вспоминал девушку из моей юности, которая была намного лучше меня. Я следил за ней все эти годы. В последний раз, когда я проверял, она училась в аспирантуре. Я всегда знал, что она умна. Она заслуживала большего, чем такой мужчина, как я. Тем не менее, это мальчишеское увлечение отказывалось умирать.
А потом появилась Лорна. Что с ней случилось?
Иногда я вспоминал образы той ночи, когда умер. Там были фотографии ее и Рида. Я не был уверен, случилось ли это или я надеялся. Я рассудил, что человек в аду, где я и был, не имеет права просить, но если бы я мог, то хотел бы, чтобы она была в безопасности.
Я сказал, что ни один мужчина не был достаточно хорош для моей сестры. Это все еще было правдой.
Рид Мюррей подошел чертовски близко.
Голоса продолжали звучать, но я перестал прислушиваться. Бесконечные часы допросов, рассказов о том, что я знаю, кем являюсь, во что верю. Я отвернулся, позволив огню поглотить голоса.
— Это может помочь. Лекарство все еще тестируется, но его повторяющиеся кошмары не позволяют ему быть нам полезным. Мы не можем поставить во взрывоопасную ситуацию обученного солдата, который боится огня.
— Это также может поставить под угрозу его навыки. У нас нет полностью исследованных побочных эффектов.
Спор происходил вокруг меня, надо мной. Мой вклад был не нужен. Решения принимал не я.
— Если это лишит его навыков, он будет нам не менее полезен, чем сейчас.
— Мы начнем медленно, ежедневно вводя инъекции, выводя его из сознания, а когда сможем, допросим его, проверим его знание стратегии и языка. Его лингвистические способности были превосходны. Даже сейчас иногда он кричит на других языках.