Одержимые. Заражение
Шрифт:
– Мы на Карину наденем платьице покороче, чулочки. Для разнообразия купим ей кливитару. И все мужики наши!
Мишка не осмелился напоминать Сане, что все это уже было. В частности то, что он - Мишка, был у него в группе гитаристом, а Карина была клавишницей в короткой юбочке и чулочках. Разве что без клавитары.
– Знаешь. У меня уже есть стихи и музыка для пары десятков песен. Разыграемся, порепетируем и выберем из них три-четыре. Запишем как следует и выпустим демо! А там уж никакая столица перед нами не устоит. Начнем конечно с малого, но я уверен,
Мишке описанная картина понравилась, и он даже пожалел, что не брал гитару в руки уже пару лет. С тех самых пор, когда Саня уехал и бросил их. Они тогда все втроем, ну и с другими товарищами, отучившись в культпросветучилище и уже даже работая по специальности, жили в одной общаге, а на общей кухне, которую по назначению давно никто не использовал, частенько репетировали. Неплохое было время. Ровно до тех пор, пока Саня не сбежал от них.
Мишка даже замечтался, а так как градусов по его крови гуляло немало, видения эти казались вполне вещественными и очень даже приятными.
– Все, решено!
– выдал Саня и сел на жалобно скрипнувшую табуретку.
– Сейчас же идем к Карине. Ты кстати знаешь, где она живет?
– Знаю, - тяжело вздохнув ответил Мишка.
– Тут недалеко. Только поздно уже, - и он глянул на часы, стоящие на холодильнике. Времени на них значилось без малого семь утра.
– Ну то есть рано еще. Каринка раньше одиннадцати не встает, если у нее выходной. А если рабочий день, так раньше семи вечера ее дома не бывает. Да и то лучше звонить предварительно.
Саня приуныл поначалу, но потом встрепенулся.
– Ну тогда у нас есть время все хорошенько спланировать.
– За это надо выпить!
– выдал Мишка, торопливо разливая остатки непонятно какой по счету бутылки.
Чокнувшись, они молча выпили. Далее Саня больше не молчал ни разу.
– Значит так, - начал он, закусывая половинкой луковицы.
– Здесь у тебя тесновато, так что надо будет найти более подходящее место для репетиций. Гараж какой-нибудь. Да и для жилья бы чего попростонее. Но это потом. Для начала и тут можно пару раз репетнуть. А там посмотрим. Эх. Работу надо будет искать. Без денег пока никак. Но там потом придумаем что да как. Вот все вместе соберемся и решим. Эх. Точно рановато идти? Может в одиннадцать пойдем, если она в это время встает?
– Давай в одиннадцать, - согласился Мишка, понимая, что Саня отрицательного ответа попросту не услышит.
– За это надо выпить, - и они чокнулись.
Когда Саня оторвал голову от стола и разлепил веки, было темно. И холодно. А еще шея болела так, будто голову Сане отрубили тупым топором, потом пришили грубой ниткой, а чтобы скрепить позвонки, воткнули в темечко длинный металлический костыль. А в рот будто бы затолкали грязный носок. Очень грязный.
Рядом послышался резкий всхрап и Саня, вздрогнув, упал на пол.
– А? Что? Где?
– испуганно пробормотал Мишка, озираясь по сторонам.
– Блин, чего холодрыга-то такая?
А все просто. Дело было к ночи уже. Они с Саней
Мишка бодро вскочил на ноги и прямо в своих лакированных туфлях рванул на улицу. Разве что надел на себя какую-то рванину. Саня не разглядел, что именно. Через пару минут Мишка вернулся с огромной охапкой березовых дров и в снегу, и принялся растапливать печь.
– Кажется жрать хочется, - выдал Саня, когда пятнадцатью минутами позже сидел на полу, прижимаясь к разогревающемуся боку печи.
– И пить.
– Хочется, - согласился Мишка.
– Пельменей вроде была еще одна пачка. Ну а с питьем подумаем что предпринять.
Глава 17. Бесконечное застолье
Оказалось, что вновь наступила ночь, причем уже глубокая. После возлияний, которые были уже оказывается накануне, было очень сильно не по себе - чего-то хотелось, наверное поесть и еще выпить. Да и спать наверное стоило бы лечь.
Мишка суетился по кухне в какой-то рванине, на деле оказавшейся самой настоящей телогрейкой. Вид у нее был такой, будто у хозяина этой квартирки дед или прадед в ней всю войну прошел, потом в ней же вернулся, потом работал над восстановлением родины, а потом точно так же в ней работал сын и внук, может и правнук тоже. И теперь вот она досталась Мишке вместе со съемными хоромами.
Спустя еще час Мишка и Саня ели пельмени, коих оказалась полная морозилка, запивая их чаем без сахара. К нарезанному батону была открыта пыльная баночка с малиновым вареньем.
– А когда мы к Карине пойдем?
– спросил Саня, не особо соображая, который час.
– Ну точно не сегодня, - ответил Мишка.
– Завтру к обеду.
– Да, к обеду будет самое оно, - согласился Саня уже не особо припоминая, о чем вообще речь.
– Надо бы выспаться перед этим. Картошка толченая к обеду самое то, и лучше бы с котлетами.
– Где-то тут была раскладушка, - бормотал Мишка не прислушиваясь к Саниным словоизлияниям.
Ночь прошла беспокойно. Мишка то сам вставал подкидывать дровишек в печку, то гнал своего гостя. Уже под утро печь протопилась и можно было закрыть задвижку. После этого Мишка устало повалился на свой диван и уснул без задних ног.
– Подъем!
– скомандовал Саня.
Он бодро сновал по квартирке, отыскивая местечко, куда можно пока приткнуть сумку, да куда положить ноутбук. Получалось, что и некуда.
– Да вставай ты уже!
– едва ли не вопил он.
– Утро уже давно.
Морозную серость за окном только воодушевленный Саня мог назвать утром. Погода у него всегда зависела от настроения. При хорошем настроении плохой погоды он попросту не видел.
Кряхтя как старикашка, Мишка приподнялся и глянул на часы.