Одержимый любовью
Шрифт:
– Без моей помощи ты все потеряешь, Хейвуд. Ты последний владелец Хейвуда. Корона заберет твое наследство, если не сумеешь расплатиться с долгами, которые накопили твои отец с братом.
Джонас запрокинул голову и постарался убедить себя, что все это не имеет значения. Хотя на самом деле – имеет. Однако не настолько важное, как понимание того, что он потеряет Селию, если откажется.
Тягостный вздох вырвался из груди Джонаса. У него по-настоящему нет выбора. Нет, если он не в состоянии отказаться от Сесилии. Нет, если он хочет, чтобы
– Передай своему солиситору, – покорно вздохнув, Джонас повернулся к Хардли, – что я жду подробного отчета по каждому фунту, который требуется для погашения моих долгов. Я верну тебе все с процентами.
– Мой агент встретится с тобой, как только все дела будут улажены.
Джонас отметил про себя, что не увидел в глазах Хардли довольного блеска, но дрожь, внезапно пробежавшая по спине, предупредила его о том, что он попал в ловушку.
И хотя он понимал, что у него нет другого выбора, что он вынужден принять предложение Хардли, сам факт принятия денег от Хардли вызвал у Джонаса приступ тошноты.
– Я, пожалуй, пойду, – шагнул к двери Джонас. – Сомневаюсь, что у нас с тобой есть, что еще сказать друг другу.
Не дожидаясь ответа, Джонас вышел из клуба и побрел по улице. Он не стал нанимать экипаж, чтобы добраться домой, просто шел несколько кварталов пешком. Ему требовалось подумать, осознать риски, которым он себя подвергает, приняв помощь Хардли.
А еще ему следовало осознать, почему продать душу дьяволу – для него меньший риск, чем никогда больше не видеть Сесилию Рандолф. Что все это значит?
После ухода своего заклятого врага Хардли немного задержался в клубе. Он наполнил свой стакан отменным бренди, стоявшим на столе, и выпил за свой успех.
Надо было почувствовать хотя бы намек на раскаяние за то, что он сделал. Приступ вины. Но разве это возможно? Он ждал три долгих года, чтобы отомстить Хейвуду, и вот теперь все прошло отлично.
Хардли подумал о прекрасной Мелисент, любви всей своей жизни. Теперь он наконец выполнит клятву, которую дал, стоя у ее могилы. Когда Хейвуду будет что терять, он заберет у него все.
Хардли сделал глоток бренди и улыбнулся. О, уж он повеселится. Он оплатит каждую долговую расписку, которую оставили неоплаченной граф Хейвуд и его сын. Он оплатит каждый новый счет, который получит Хейвуд, пытаясь отремонтировать полуразвалившееся имение Хейвуд-Эбби. Но он никогда не позволит своей сестре переночевать хотя бы одну ночь под его дырявой крышей. И он никогда не станет рассматривать кандидатуру Хейвуда в качестве своего будущего зятя.
От этой мысли Хардли захотелось рассмеяться. Он не отдаст сестру в руки этого убийцы. Он не допустит, чтобы между ними возникла какая-то связь. Он не станет помогать Хейвуду в спасении его собственности.
Единственное, о чем сожалел Хардли, так это о том, что в своем плане мести ему приходится использовать Сесилию. Но она – превосходная пешка
Хардли ни на секунду не верил, что у Хейвуда есть чувства к его сестре. Ему опять захотелось рассмеяться. Какая нелепая мысль. Единственное намерение Хейвуда – уничтожить его сестру точно так же, как он уничтожил Мелисент.
Но Хардли не позволит этому случиться. Хейвуд больше никогда не причинит вреда тем, кого любит Хардли.
Глава 9
Прошло уже больше двух недель с тех пор, как они вместе были в театре и слушали оперу, а Селия до сих пор чувствовала тепло Джонаса, когда он положил свою руку на спинку ее кресла в театре. Она вздрагивала всякий раз, когда вспоминала ощущение от прикосновения к ее плечу ткани сюртука, и мягкие круговые движения пальцев по ее руке чуть выше локтя. Она вспоминала смелый поцелуй, которым он наградил ее в щеку, когда был уверен, что Хардли этого не заметит, и чувствовала, как жар охватывает каждую клеточку ее тела.
С тех пор Джонас каждый день заезжал за ней, чтобы взять на прогулку в Гайд-парк или просто погулять в саду рядом с домом Хардли. Вечерами он посещал те же мероприятия, на которых бывала и Сесилия с братом, сопровождал ее на ужин, просто сидел рядом на музыкальных вечерах или танцевал с ней пару вальсов.
Общество бурлило от слухов о них двоих, но Сесилии было все равно. На самом деле она наслаждалась этими пересудами, хотя прежде никогда не являлась темой для обсуждения в обществе. Никто не заключал пари о том, когда Хардли объявит о помолвке сестры с человеком, которого он по-прежнему избегал, как только мог.
Но и это Сесилию не волновало.
Хардли практически ежедневно намекал на свое неодобрение ее выбора, но в этих намеках не было запрета на встречи с Джонасом, поэтому Селия просто не обращала на них внимания. И потом, ей было совершенно все равно, что думает ее брат. Она была…
Влюблена.
Впервые в жизни Селия осознала силу любви. Она поняла, как любовь может создавать и разрушать империи, изменять ход истории, заставлять людей делать то, что обычно они никогда не делали. И от этой силы любви ее порой бросало в дрожь.
– Если ты сейчас будешь спорить со мной, что не витаешь в облаках, тогда я не знаю, что и сказать.
Селия повернула голову вправо и увидела появившуюся рядом с ней Аманду.
– Должно быть, он еще не приехал, – сообщила подруга, окинув взглядом танцевальный зал леди Райзинг.
– Да, пока не приехал.
– Может, он вообще не приедет.
– Приедет. Он прислал мне записку.
– Ты понимаешь, что влюбилась? – объявила Аманда и, взяв подругу под руку, повела ее к столу с закусками и прохладительными напитками.