Одесса-мама: Каталы, кидалы, шулера
Шрифт:
Еще через какое-то время болезненно прозревающие оптовики решают заглянуть в товарные ящики, которыми заставлен контейнер. И обнаруживают в них не товар, а всякий упаковочный хлам, которого за день на толчке набираются горы. Самые отдаленные и верхние ящики вообще не заполнены.
В дело вступает милиция, но и результаты ее стараний не вызывают у горемык облегчения. По картотеке разыскивается адрес настоящих хозяев контейнера. К ним едет специальная группа. Но толку от этого?.. Хозяева вчера сдали контейнер неизвестным лицам, откликнувшимся на их объявление. Интересоваться
Милиция, конечно, заводит дело, но на этом все и заканчивается. Милиция уже и сама успела привыкнуть и к подобным аферам, и к тому, что они остаются нераскрытыми. Для нее это будни. С будничным самооправданием: «Что вы хотите? Это же одесский толчок!»
Но все эти примеры — примеры афер. Они более или менее типичны. И для других городов тоже. А как же люди? Неповторимые одесские типажи? Как ни странно, на роль типажа подмывает взять современника. Сашу Фантаста.
Подмывает по разным причинам. Во-первых, он не похож на других аферистов. Во-вторых, он внес посильный вклад в направление «афера торговая». И в-третьих, он завязал. (Именно поэтому я буду говорить о нем в прошедшем времени.)
Теперь подробнее...
Саша не просто не был похож на других аферистов. Он на афериста не был похож вообще. Тут возможны возражения: еще бы, на то он и аферист, чтобы вызывать доверие.
Я имею в виду другое. Слово «аферист» вызывает в воображении широкий спектр образов. От прожженного морщинистого типа с улыбчивым, но внимательным взглядом до рассеянного пожилого интеллигента с айболитовской бородкой. Симпатичные красотки с невинным взором и щеголеватые франты-фирмачи располагаются где-то в середине спектра. Очевидные инвалиды, милиционеры в форме и деревенские жители с обветренным лицом в него не попадают, однако после призыва к подозрительности воображение может учесть и их.
Но лишь с насилием над собою большинство из нас примерит колпак афериста к... монашке, или нищему, или невесте... Или к Саше Фантасту. Потому что все они — люди не от мира сего.
С первыми тремя понятно. Насчет Саши надо объяснить.
Объяснение просто и убедительно: Саша был графоманом. Он был помешан на писательстве. Рассказы, повести, романы он творил с такой скоростью, что, когда заканчивал страницу, чернила на первой ее строке не успевали высохнуть. Саше приходилось откладывать по нескольку листов на просушку и только потом отправлять их в стопку. Пауз в его работе не бывало.
Ни разу его перо не зависало над бумагой дольше, чем на время перелета от одного слова к другому. Он мог за ночь накатать произведение объемом с том Большой Советской Энциклопедии при условии набора его мелким шрифтом. Проблемы мук творчества для него не существовало. Чего нельзя сказать о проблемах издания.
Сашу не издавали просто катастрофически. Не существовало журнала на территории бывшего Союза, в котором не были бы знакомы с его творчеством. Причем — со всем его творчеством. Несколько отдельных Сашиных тетрадей-томов были посвящены учету рассылки. Получив отказ в одном журнале, Саша тут же отправлял отвергнутое произведение в другой и ставил в тетради соответствующие
Этот бюрократический учет да еще регулярные посещения почты с целью обнаружения новорожденных изданий были единственными сдерживающими факторами, позволяющими держаться на плаву целлюлозно-чернильной промышленности.
Но правды ради надо сказать, что, во-первых, было несколько случаев, когда Сашины рассказы напечатали, причем уважаемые журналы. Во-вторых — некоторые из его опусов были вполне приличны.
Саша в то время был одержим фантастикой и Кингом. Вот, например, один из сюжетов его фантастических рассказов...
К некоему молодому писателю пожаловал гость из будущего, пацан, втихаря пробравшийся там, в будущем, на машину времени. Когда писатель удостоверился, что байстрюк его не дурит, он додумался попросить того доставить ему в настоящее собственные уже написанные книги. Тот выполнил поручение. И дело пошло. Пацан таскал книги, писатель-хитрован их переписывал, занимался плагиатом по отношению к себе самому. Потом вдруг обеспокоился: но кто-то же их сочинил? Кто?
По-моему, сюжет симпатичный.
Я его привел как попытку подтверждения неординарности и самого Саши, и того факта, что любой одессит — личность творческая.
Графоманил Саша лет до двадцати пяти. К тому времени где-то в промежутке между писанием и рассылкой рукописей он умудрился жениться. Жена его, очарованная поначалу отрешенностью супруга от житейской суеты, со временем обеспокоилась. Редкие гонорары кормильца уходили на бумагу и почтовые услуги. Ее осторожные рекомендации насчет того, что не мешало бы устроиться на работу, подействовали на Сашу как эффект двадцать пятого кадра на зрителей телепередач. Не замечались, но в подсознании осели.
Поэтому, когда он в очередной раз возвращался с почты ни с чем и встретил школьного друга, который предложил ему работу в своем бизнесе, Саша ощутил неосознанный интерес.
Психоанализом сейчас заниматься нет смысла.
Как бы там ни было, при следующей встрече Саша принял предложение однокашника подсобить ему в торговле на толчке. Уверил себя в том, что подобная бездумная деятельность не повредит его страсти к творчеству.
Но деятельность повредила. Так случилось, что в тот период дела у друга шли скверно. Торговля замерла. Саше до этого не было бы дела, если бы приятель-хозяин эмоциональными замечаниями то и дело не возвращал помощника-мечтателя в реальность. Именно эмоциональность и направила фантазию Саши в неожиданное русло. Направила на целых три года.
Ведомый исключительно сопереживанием, Саша задумался: как бы помочь другу. Его девственный житейский разум предложил по-книжному авантюристический выход.
— Ты торгуй, а я буду покупать, — сказал Саша.
И, обнаружив и артистические способности, три раза в день по пятнадцать минут изображал восторженного покупателя-оптовика.
Три раза потому, что торговля затихала трижды, и трижды приходилось ее запускать, как заглохший мотор. Все остальное время мотор работал исправно.
В этот день выручка оказалась рекордной. На следующий рекорд был побит.