Один день тьмы
Шрифт:
Они оказались хорошими загонщиками. Впереди была засада, на которую меня гнали, как глупого олененка. Ну ничего, у олененка тоже есть рожки. В груди поднималась волна злости и ярости.
«Впусти меня», — шепнула мне тьма, и я поняла, что, если впущу ее, моим преследователям не поздоровится. Я не знала, что будет со мной в этом случае, но это казалось уже не столь важным. Загнанному зверю не остается ничего другого, как только показать свои зубы. Остро отточенные зубы, как в моем случае.
Я улыбнулась, вернее, оскалилась совершенно по‑волчьи. Смотри, луна,
Сознание еще держалось во мне, но я уже чувствовала, как его заволакивает черной дымкой. Они еще пожалеют! Сейчас…
Один из наступавших на меня преследователей вдруг схватился за грудь, в которой, словно копье, торчал металлический штырь ограды.
— Быстро! За мной! — услышала я знакомый голос.
Тьма, разочарованно заурчав, отступила, будто испугавшись протянутой руки Ловчего.
Выстрел. Еще выстрел. Но мы уже неслись прочь по узкой петляющей улице.
— Уходим, здесь уже чисто, — бросил через плечо Ловчий.
Наверное, это особая способность — всегда появляться вовремя. Ни раньше ни позже. Как раз в ту секунду, когда это действительно необходимо.
— Ты всегда будешь меня спасать? — спросила я, когда мы, наконец, оторвались от погони.
Ловчий промолчал, напряженно прислушиваясь и принюхиваясь.
— Откуда ты вообще взялся? — не отставала я.
— Встретился с остальными, — неохотно пояснил он. — Виола сказала, что почувствовала засаду, и они обошли стороной место, где находилось наше прошлое убежище.
Виола, значит?… Все чудесатее и чудесатее. И откуда, интересно, у нее такие чудесные способности и столь тонкий нюх? Готова спорить: это «ж‑ж‑ж» неспроста. Что, если она по своей доброй милой привычке навела на меня вампиров из Питерского Дома?… Сделать это, наверное, не так трудно. Достаточно позвонить, скажем, в милицию и анонимно сообщить о том, что она, мирная гражданка, в курсе, где скрываются преступники, уже вторую ночь творящие бесчинства на питерских улицах. Судя по Москве, у вампирских Домов были свои люди в милиции. А что, блестящая комбинация и, надо сказать, почти что удавшаяся.
— Все тихо. Возвращаемся, — Ловчий, наконец, посмотрел на меня и тут же нахмурился. — Их натравил кто‑то из наших? Ты знаешь кто? Догадываешься?
Он схватил меня за плечи, а я улыбнулась. Так солнечно, как только могла.
— Нет, конечно. С чего ты взял? Никто из диких не предал бы своих. Это совершенно не их методы. Нас просто выследили — и все. Возможно, случайно, а может, Питерский Дом сильнее, чем мы думали. В конце концов, прошлой ночью мы неплохо порезвились на их территории…
Я постаралась вложить в голос всю возможную уверенность, и Ловчий, пристально глядевший на меня, похоже, поверил.
Отдавать ему Виолу я не собиралась. Мне доставит удовольствие расправиться с ней самой. Только она и я. Ну и немного тьмы, раз мы с ней теперь так подружились.
Глава 6
Размеренно стучали колеса, нагоняя привычную дорожную
— Подходит ко мне парень со здоровенной такой палкой… — делился впечатлениями один из диких, рыжий, лохматый детина.
— Двоечник! Это не палка, а бейсбольная бита, — поправил его другой вампир, по виду — бывший спортсмен. — У нас в бейсбол никто не играет, а биту купить — без проблем. Я сам такую раньше в багажнике возил. На всякий случай. А теперь она мне вроде как и без надобности… — он задумчиво почесал бритую голову, покрытую коротким ежиком волос.
— Да как бы она там ни называлась! Хоть лопатой! — обиделся рыжий. — Дело не в том! Подходит он ко мне, значит, с этой… битой и говорит: «Что у тебя, парень, проблемы?» А я ему: «Нет, парень, проблемы — у тебя».
— Ага, — согласился спортсмен. — Против нас с бейсбольной битой не попрешь. Как факт. Мне вот хоть кирпичом по башке бей — никакого прока!
Эти разговоры я слышала, наверное, уже раз двести. И все равно удивлялась: как мало нужно моим случайным сотоварищам. Они не думают о прошлом, не беспокоятся о будущем, их не волнуют политические заморочки, не терзает жажда власти, не колышет финансовое положение. Они рады, когда удается, как выражаются в американских фильмах, «надрать кому‑нибудь задницу». А ведь им хорошо и просто, они по‑своему счастливы.
И опять нас было только трое — тех, кто выпадал из дружной компании, кто не травил байки о прошедшей охоте и не хвастал крепостью собственных мышц. Состав этой троицы оставался неизменен: Ловчий, Виола и я. Наши мысли выходили за рамки привычного круга: «охота — голод — добыча», каждого из нас терзали свои страсти, у нас были собственные цели и устремления, в отличие от остальных, которым хватало целей и устремлений их Королевы. Забавная троица, ничего не скажешь!
Ловчий, не слушая разговоров, писал что‑то в потрепанном кожаном блокноте (Неужели стихи? Как бы незаметно подсмотреть…), а Виола, забившись в угол, порой бросала на меня быстрые злые взгляды, видимо, надеясь, что один из них все же превратится в ядовитую змею и ужалит меня.
Обстановка казалась как раз подходящей для моих целей. Я встала и, мимоходом отметив, что Ловчий по‑прежнему пишет, а компания вампиров увлеченно обсуждает прошлые подвиги, неторопливым прогулочным шагом двинулась к Виоле.
Она поднялась мне навстречу. Я видела, что она боится меня каким‑то суеверным страхом. Страх проступал сквозь ее ненависть резкими движениями, мелькал, запрятанный глубоко‑глубоко в глазах.
И в ответ на этот страх, который я даже не столько видела, сколько чувствовала десятым чувством, в груди поднималась тяжелая мутная волна.