Один из многих на дорогах тьмы
Шрифт:
А к середине дня, в самую духоту, они увидели, наконец, башни Рансалы. На сером выжженном берегу, над серой гладью бывшего моря она возникла, словно из сна, веселым легким скопищем башен. И так не хватало за ними моря...
Безлюдье и зной, лишь звенит тишина, но гладки и прочны стены Рансалы, закрыты окованные ворота - Торкас сроду не видел столько железа, сколько было на створах огромных ворот.
Он поднял рог и протрубил сигнал: "Я - путник, я прошу приюта", - и звук без эха сгинул в темноте. Тайд осторожно тронул
Пришли и отворили. Огромный человек, немного выше Торкаса и много шире в плечах. И темное широкое лицо, которое ничто не прикрывает, так странно, так тревожно знакомо...
– Я - Торкас из рода Вастасов прошу у тебя приюта для себя и своих людей.
– А я Даггар из рода Ранасов, седьмой брат по старшинству, изгнанный из рода. Коль тебя это не страшит, добро пожаловать в мои руины!
Веселый зычный голос - прогремел и тоже сгинул без эха.
– Спасибо, - сдержанно ответил Торкас. Даггар посторонился. Они проехали сквозь мрак прохода в огромный гулкий двор.
Величье даже в запустенье. Я думал: замок Вастасов величав, а тут я понял он убог и тесен.
Даггар направил нас к громадине крытых стойл. Здесь были сотни дормов, а теперь лишь наши.
– Вода есть, - сказал Даггар, - мы, Ранасы, умеем добывать воду из камня. Вот с кормом худо - мы скотины не держим.
– Ты тут не один?
– Со мной жена и трое слуг - те, кто меня не оставил.
– Корм у нас есть, а вода кончается.
Даггар усмехнулся. Умно и насмешливо он усмехнулся, отошел от дверей сдвинул огромный камень. Нам бы не сдвинуть его втроем. В темной скважине тускло блеснула вода.
– Подземное хранилище?
– Да, - лениво ответил Даггар.
– Ночи прохладны, а море, - слава богам!
– еще не совсем пересохло.
Для Торкаса не было смысла в этих словах, но что-то в нем знало, что это значит, и он стиснул зубы, досадуя на себя. Нельзя быть тем, и другим. Или я - или...
Дом, в который привел их Даггар, был прекрасен и величав. Огромные гулкие комнаты, роспись на стенах - веселая зелень, счастливая синева, ликующий мир, которого не бывает. И Торкас подумал: а если бывает? А если таким и должен быть мир?
Тускнеет под слоем пыли богатая мебель: роскошные ложи, златотканые покрывала, тяжелые кресла, украшенные резьбой. Даггар хохотнул бесшабашно и горько.
– Когда бегут, чтоб жить, берут то, что надо для жизни. А этот хлам... ну, что же, он сгорит вместе с нами.
Привел их в богатый покой, где было с десяток лож, и сказал воинам Торкаса:
– Отдыхайте. Вам принесут поесть.
– И Торкасу: - А ты, господин Вастас, окажи мне честь, раздели со мной трапезу.
И опять они шли среди роскоши и запустения.
– Ты сказал - седьмой брат, - спросил Торкас.
– Сколько же вас братьев?
–
– Я приемный сын Вастаса, - ответил Торкас, и Даггар без улыбки взглянул на него.
– Ты прав, что держишься Вастов, здесь живым доли нет. Но пока мы одни, позволь считать тебя родичем.
– Куда мы идем?
– спросил Торкас - чтобы что-то сказать.
– К моей жене, - ответил Даггар.
– У Ранасов женщины носят оружие и не сидят взаперти. Майда будет рада тебя повидать.
Он распахнул тяжелую дверь; новый покой, еще роскошнее прежних потому, что убрано и опрятно, и высокая женщина поднялась им на встречу. И, увидев ее, Торкас молча отвел глаза, потому что он понял, за что Даггара изгнали из рода.
Это было одно лицо, у Даггара грубее и шире, у Майды - нежнее и уже, но оно повторялось каждой чертой, каждым взглядом и каждым движеньем.
– Что?
– спросил Даггар. Осудил?
– Я не судья вам, - ответил Торкас.
– Я вошел в твой дом, значит, принял твой грех.
– А?
– сказал Даггар.
– Каково благородство! Оставь нам наш грех, дурачок, раз он нам в радость!
– Сын Энраса, - сказала Майда, - нам не надо прощения, но я хочу, чтобы ты нас понимал. Мы с Даггаром родились в один час...
Взгляды их встретились, словно сплелись пальцы, и улыбка отразилась в улыбке.
– Мы с ней одно, - сказал Даггар.
– Знаем наперед каждую мысль и каждое слово. Знаешь ты, что это - когда тебя всегда понимают?
Он промолчал. Не мог сказать "нет" и не хотел говорить "да".
– Неужели я должен отдать свою Майду другому - который никогда ее не поймет и не полюбит, как я? И взять себе женщину, что не будет меня понимать? Они ушли, чтобы жить, - сказал он со странной улыбкой, - а нас оставили умирать, но - как видишь - мы еще живы, и это совсем не плохая жизнь.
– Это ваше дело, а не мое, - ответил Торкас.
– Я в вашем доме и почитаю вас как родичей и как хозяев.
– Мы рады тебе как родичу и как гостю, - сказала Майда и отступила назад.
– Раздели с нами трапезу, хоть она не слишком богата.
И они втроем уселись за стол.
После обеда он навестил своих: как их угостили? Воины спали, Тайд угрюмо сидел за столом и поглядел на него с тревогой.
– Богатый дом, - сказал ему Таркас, - но Такема лучше. Там жизнь. Вас накормили?
– Да, господин, - ответил Тайд и улыбнулся, но тревога осталась в его глазах.
– Отдыхай, - сказал Торкас и ушел.
Он долго бродил по дворцу. Наткнулся на лестницу и поднялся в башню. Здесь было жарко и пахло тленом. Сквозь узкую прорезь окна он смотрел в горящую даль, где когда-то синело море, а теперь только серые волны песка до самого серого неба...