Один коп, одна рука, один сын
Шрифт:
Нет ничего лучше свободы.
Уже оказавшись на приличном расстоянии от Сюрбрюннсгатан, она наконец-то перевела дух. Зашла в кафе и заказала кофе с пирожным. И тут обратила внимание, что две женщины за другим столом как-то странно на нее смотрят.
Да уж, выглядела она грубо. Нельзя сказать, что как мужик, но тонкокостной и женственной ее никак не назовешь. Застеснявшись, она вся сжалась. Не писаная красавица, но все же и не уродина. Глаза — светло-карие. Ресницы — длинные. Губы — тонкие. Круглые щеки. Нос широковат, похож на картошку. Летом там и сям выступали веснушки.
И наконец, что немаловажно, все тело Крошки Мари покрывали многочисленные шрамы. Один тянулся через всю грудь — где-то между верхними ребрами сидела пуля.
Ну, в остальном она выглядела как обычная женщина.
Однако эти дамочки по-прежнему на нее глазели, а потом начали презрительно перешептываться. Две карги. А не почикать ли их? Раз — и готово. Четыре шага вперед, каждой по молниеносному удару ножом в горло, затем быстро вон оттуда, не оглядываясь и ни с кем не встречаясь взглядом. А когда посетители опомнятся от шока, она будет уже далеко.
Ну уж нет. Она доела пирожное и быстро вышла, все еще сжавшись и сгорбившись от чувства неловкости.
Едва переступив порог дома, она переоделась в тренировочный костюм и спустилась в спортивный зал в подвале. И только через час почувствовала себя уверенно. Мокрая от пота Крошка Мари с удовольствием осмотрела свою коллекцию.
Рука с татуировкой дракона спокойно плавала в контейнере. Ее хотелось пожать и спросить, как дела. Хозяин руки был все еще жив. Чертов псих пытался облапать ее у киоска с хот-догами как-то поздним вечером. Как он выразился, ему нравились трансвеститы. Она заманила гада в общественный туалет, где заткнула ему рот перчаткой, а затем откромсала руку до плеча. До сих пор не понимала, почему вообще не убила. Хотя вряд ли он узнает ее при встрече — в те времена она была значительно худее. В любом случае, все это произошло, когда она была проездом в Гётеборге, так что вероятность вновь на него наткнуться слишком мала.
Крошка Мари еще немного посмотрела на руку, затем погасила свет и поднялась наверх.
Опять пошел снег. Или скорее мерзкая липкая каша из снега с дождем, заставлявшая ее вспоминать те бесконечные зимы, когда она шла в школу и обратно, слишком легко одетая, в вечно протекавших ботинках.
Избитая до синяков.
Каждый божий день.
Хотела убить родителей.
Каждый божий день.
Давно надо было это сделать. Почему она не решалась?
Каждый. Божий. День.
Вера, соседка, чью таксу она выгуливала, когда у хозяйки разыгрывался ревматизм, уже повесила на окно Вифлеемскую звезду и выставила рождественский подсвечник. Неужели скоро Рождество? Как быстро бежит время! Она все чаще стала находить у себя седые волосы. На лице появились морщинки. Все более заметными становились вены на руках. С годами потяжелела грудь.
Долго простояв под горячим душем, Крошка Мари, с тюрбаном из полотенца на голове и пакетом чипсов на коленях, наконец уселась перед телевизором. Стала переключать каналы и увлеклась шоу «Матери-одиночке требуется…». Крошка Мари болела за Ребекку, одну из мамаш, ей хотелось, чтобы та выбрала очаровашку Тобиаса, а не Янне, красивого, как манекенщик. Даже стала грызть ногти от волнения.
— У меня есть заказ из Гранд-отеля, — говорила по громкой связи Фрэнси, сидя у себя за столом и положив на него ноги; рядом в люльке лежала Бэлль. Одновременно она еще прижимала к уху мобильник, так как прослушивала сообщение от матери, предлагавшей пообедать вместе в пятницу. — Заказывают трех девочек на субботу, обязательно молоденьких.
— Насколько молоденьких? — уточнила Элизабет.
— В рамках закона, но не намного старше. Можешь организовать?
— Без проблем.
— Доставка ровно в двадцать три часа в номер триста тридцать один.
— Кто клиент?
— Пафф.
— Кто-кто?
— Джимми Пафф. Так его зовут.
— Хм…
— Слушай хоть иногда музыку, которую любят твои детки, тогда будешь знать. Новая звезда хип-хопа. Молодой похотливый козлик. Любит всякие странные штучки, насколько я слышала.
— Мои девочки все умеют.
— Знаю. В этом месяце можешь оставить себе побольше. Тебе еще что-нибудь надо?
— Да, знаешь, насчет дочки моей двоюродной сестры…
— Да, точно. Политехнический институт, правильно?
— Ну да, техническая физика…
— Баллов хватит, когда в следующий раз подаст документы.
— Спасибо.
— Что-нибудь еще? От Ронни Д. ничего не надо?
— Да, я жду несколько новых девочек. Иначе не справиться. Тесс беременна, а Рита с января пойдет учиться на медсестру. Думаю, Лена тоже скоро закончит, она нашла какого-то парня в Линчепинге.
— Любовь зла.
— Да уж. Но все равно ведь классно?
— Просто чудесно. Когда я могу забрать деньги?
— В любой момент.
Фрэнси порылась в ежедневнике, чтобы забронировать время, но прервалась, потому что в дверях стоял Адриан.
— Я перезвоню, — сказала Фрэнси и отключила телефон.
Повернулась к сыну, ожидая, что он объяснит, зачем пришел.
Он пришел, потому что соскучился.
— Я же учила тебя, что нужно стучать, — отчитала его Фрэнси. — Мне что, дверь запирать?
Он покачал головой. Ее запах. Хотелось его вдохнуть. Понюхать женщину, которая называла себя его мамой.
— Ну, иди сюда, — поманила его Фрэнси.
Он подошел и оказался в ее объятиях, несколько мгновений в целом мире они были только вдвоем.
3
Казино «Queen»
Крошка Мари стояла на краю детской площадки и наблюдала за беготней стайки сопливых, взмокших детишек, они были такими чудесными, что ей хотелось кричать о том, что она больше так не может.