Один на льдине
Шрифт:
Но любое общество слоится, как дым над видимым из зоны НТМК Нижнетагильским металлургическим комбинатом.
3
Зона вплотную примыкала к НТМК.
Было слышно, как звенят трамваи на воле. Дым этого комбината в хорошую погоду зависал в небе разноцветными слоями. Здесь и волосы слоились. К концу срока у меня уже не стало той юношеской, густой шевелюры, которую так любила причесывать мама. Люди здесь тоже слоились. Забегая чуть вперед, скажу, что встретил людей очень приличных, босоты мало. Основной слой - от лейтенанта и выше: МВД, внешняя разведка - ГРУ. Резидентура КГБ держалась особнячком. Босотой же там были те, кто служил в конвойных войсках и каким-то образом слетели с катушек.
...Но Петю-то Липкина жаль. Петя Липкин был дебилом. Его нельзя было брать в армию, но медкомиссия решила, что во внутренних войсках и такой сгодится. А Петя хотел в армию - он очень любил играть в войну. Солдатом внутренних войск он стоял на вышке и охранял зону. Из Петиных рассказов следовало, что ночью, когда особенно играет воображение, он и играл в свою неизвестную войну: наводил автомат на какую-нибудь воображаемую цель. Известно, что и незаряженное ружье раз в год само стреляет. Так с Петиным стволом и приключилось - он заигрался и пульнул в старика-инвалида. На своих костылях тот каждую ночь, ровно в два часа посещал холодную уличную уборную, чтоб посидеть вволюшку. Петя говорил:
– Я его на мушку возьму и веду-у-у от барака...
Так и "водил" до отхожего места. А тут видно задремал да на курок-то и нажми. Так смерть нашла инвалида, а тюрьма - Петю. А Петя не мог понять: что же он такого сделал? Ведь оно - само...
Это чудо природы было, а не Петя.
Состояли в низшем слое и азеры из конвойных же войск. По всему видно было, что в кишлаке ему жилось хуже, чем на зоне. Ходит довольный. Спросишь его:
– Ты кто?
А он по-русски знает только два слова:
– Я - вора!..
Опускали их свои же, били, унижали.
Но такие чудики не типичны для нижнетагильской зоны.
4
Идешь в одноэтажный барак. Справа в нем, к примеру, один отряд, слева - другой. Получаешь у завхоза барака свежее постельное белье; что, согласитесь, немаловажно после всего изложенного в предыдущих главах этой книги. Добавлю, что завхоз - должность "блатная". Завхоз - это уже повязочник.
Заходишь в помещение длиной двадцать пять метров и видишь разделенные проходом два ряда солдатских двух-ярусных кроватей вместо привычных уже нар. Кровати тщательно заправлены, тумбочки возле каждой. Полы - до блеска вымыты, окна в занавесочках. Пионерский лагерь, да и только!
Утром - обязательная зарядка, завтрак, потом поверка на плацу. В нашей зоне было под тысячу двести человек, но для пересчета нас вместе со всеми уже занятыми на работе охране хватало десяти минут. Идем на развод. Новички отдельно. Нас ждет нарядчик - одна из самых блатных ментовских должностей. Он, как вы понимаете, ежедневно распределяет: кого и куда определить на работу, что немаловажно для зека. Ты можешь попасть в хоззону и там будешь сажать цветочки - бить баклуши. А можешь туда, где баклуши будут тебя бить и все по голове. И за ту же зарплату. В литейку, например, на обрубку или в гальванику, не дай Бог. На гальванику и на обрубку в литейные цеха отправляли ООРов - особо опасных рецидивистов.
То есть, в зоне усиленного режима - еще одна, обнесенная колючкой зона особого режима. Что коммунисты придумали? Тогда не было особого режима для первой судимости. И за крупные криминальные дебюты высшую меру наказания меняли на пятнадцать лет особого режима.31 Их одели в полосатую одежду смертников в порядке помилования.32
Но если ты грамотный, толковый специалист, то есть человек необходимый производству, то власть
5
Командовал всем этим заведением полковник Смирнов. Приходит на первую разнарядку наш этап. Строимся на плацу. Он спрашивает: какие есть специальности? Ему в ответ: мент, мент, мент, еще раз мент. Доходит до меня - я говорю про техникум, про институт, о том, что работал на производстве и был прорабом. Это же и в документах написано. Но на зоне же все давно и прочно построено, как и сам зона.
– Со станками и оборудованием знаком?
– А ка-а-ак же!
– отвечаю. Хотя какое там знакомство. Только по теории машин и механизмов.
Тут же стоят начальники всех служб, в том числе - главный инженер капитан Гусев. Как выяснилось потом, великолепный человек. Он на меня посмотрел и спрашивает:
– Михалев, пойдешь в отдел главного механика?
– Как не пойти! Пойду...
И - все.
С развода - в отдел главного механика инженером. Зарплата девяносто рублей. В подчинении у меня ремонтно-механический цех. Шикарные станки: токарно-карусельные, токарно-винторезные. Алапаевские станки с программным управлением, может быть, первые в стране. Сам Гусев - технарь, окончил Уральский Политех, где была военная кафедра. Из-за жилья пошел вольнонаемным на зону. Потом аттестовался и прекрасно управлял этим хозяйством, с глубоким презрением относясь к деятельности лагерного начальства. Ни с кем из них не вступал в товарищеские отношения, он выполнял свою прямую задачу: комплектовал цех кадрами, способными обеспечить работу сложного оборудования.
Эта зона была неким хозяйствующим придатком Челябинского тракторного завода и выполняла его очень серьезные заказы. Цеха приличные, цветочки в клумбах, баня, отдельные бараки. Некоторые менты не умеют ничего делать и их нельзя научить ничему полезному. Просто прикинутся дурачками. А иные становились там слесарями, токарями, фрезеровщиками - становились людьми. Некоторые по возрасту уже не могли работать физически и шли в обслугу на жилую зону. И весь лагерь их трудами был изукрашен цветами в клумбах и рабатках, цветущей зеленью, все было побелено, покрашено - все радовало глаз. Были дневальные, следящие за идеальным порядком. Баня хоть каждый день. На производстве - вентиляция, освещение, техника безопасности, а если надо - респираторы, рукавицы-верхонки. Стружечка утилизировалась: отдельно бронза, отдельно сталь, отдельно латунь. Образцовые условия производства. На зависть воле.
Гусев же не только предоставил относительную свободу времяпрепровождения, но и снабдил нужной для самообразования технической литературой. Кроме меня, в этом отделе работали один молодой паренек и, как это не покажется странным, - вольнонаемная девушка. Тоже инженер-механик. Она попала в лагерь усиленного режима по распределению - представьте только себе! Во избежание мало ли чего, ее приводили в зону под конвоем и под конвоем же уводили в конце смены. Каково это зека, лишенным нормальной биологической возможности удовлетворения "основного инстинкта"? Одно спасало: она была на любой вкус уродлива. И может быть, сама напросилась в мужскую зону, где можно ощутить пусть иллюзорную, но все же власть над множеством мужчин.
Были, конечно, еще женщины, кроме нее: бухгалтерши, нормировщицы. Они иногда вели прием по производственным вопросам в оперативном штабе зоны. Этот штаб располагался невдалеке от КПП на тот, видимо, случай, если зека взбунтуются, то легче убежать от них. А основной штаб находился за пределами лагеря. Однако я-то работал не в штабе, а в цехе. И видел эту дурнушку пять раз в неделю.
Кроме всего прочего, у меня был свободный выход из промзоны в жилую.
6
Так началась моя новая жизнь.