Один счастливый остров

Сунд Ларс

Долго удача сопровождала Янне Почтальона-старшего в разъездах. Он содержал семью на государственные гроши, сдобренные рыбалкой и скромным огородом. Женился Янне довольно поздно, его супругой стала девушка из Нюграннас-Опсту, трудолюбивая и толковая в самых разных отношениях, звали ее Агнес. Ребенок у них родился лишь один — наш Янне. И не потому, что они не старались — старались даже очень, охотно и часто. Однако Агнес не удавалось зачать, в этом отношении она толковой не

была.

Янне Почтальон-старший в жене души не чаял. И малыша любил не меньше. На ночь он читал сыну Почтовый устав, и тот крепко засыпал; наименьший и наибольший допустимый размер письма, правила обращения с рекомендованными отправлениями, маршруты и нумерация почтовых поездов стали его «Отче наш». Янне-младший рано решил пойти по стопам отца, стать несгибаемым и надежным почтальоном, покорителем ветреных заливов и трескучих льдов. Еще дошкольником он знал наизусть большие фрагменты Почтового устава.

Но вот пришел тот ужасный март, когда удача отвернулась от Янне Почтальона-старшего.

Несчастье произошло на глазах у семилетнего Янне Почтальона-младшего.

Это было воистину необъяснимо и непостижимо. Весенняя непролазь уже началась, но ведь Янне-старший знал лед как свои пять пальцев и точно был не из тех, кто не умеет отличить слегка сочащийся лед от настоящей полыньи. В тот день он отправился в Эрсунд на финских санках, чтобы забрать и доставить почту, а жена поехала вместе с ним. Агнес часто ездила с мужем на материк, чтобы, как она сама говорила, посмотреть на людей и развеяться.

После обеда они резво подъехали к Фагерё по льду залива Норсунд на своих финских санках. День в преддверье весны был сверкающе красив, от совсем уже яркого света невольно щурились глаза, солнце грело лицо, ветер подгонял в спину. Гавань Кунгсхамн была полна народу: жители Сёдер-Карлбю в тот день тянули невод подо льдом залива Шедхольмсунд и возвращались с лошадьми, санками, сетями и лебедками. Многие видели, как Янне Почтальон-старший и его жена приближаются к берегу, их сын в том числе. Маленький Янне побежал после школы к гавани вместе с другими детьми, чтобы встретить рыбаков и помочь разобрать улов.

Вот Янне Почтальон и Агнес проехали мимо залива Морингхарун примерно в километре от гавани. Они ехали параллельно, словно соревнуясь, сильно и в такт толкая лед. Полозья санок пели, скользя по льду. Подол Агнес развевался на ветру, как знамя. Радость придавала им скорости, легкости, щекотала до смеха — торопливая радость жизни, которая охватывает тебя, когда несешься на финских санках по ровному льду солнечным мартовским днем, и свет так непостижимо ярок, и воздух будто газированный.

Так можно представить себе их последний путь. Может быть, на самом деле все было совсем иначе, никто не знает наверняка.

Как бы то ни было, зоркий и смышленый малыш Янне приметил родителей

издалека. Куммельпикен они предусмотрительно объехали, избегая тонкого прибрежного льда. Янне следил взглядом за отцом и матерью, пока те не скрылись за гранитными выступами. Вскоре, обогнув Куммельпикен, они должны были показаться снова и въехать в гавань.

Но Янне Почтальон-старший и Агнес все не появлялись.

Минута шла за минутой, но их не было видно.

— Черт побери! — крикнул Хильмер Нурдман, бросил невод, который распутывал, и побежал на лед гавани.

Другие взрослые изумленно смотрели на него, пока не поняли, в чем причина спешки и не побежали за ним.

Дети потянулись за взрослыми, Янне-младший в их числе.

Добравшись до Куммельпикена, они обнаружили большую полынью со стороны моря.

На поверхности воды плавала черная сумка почтальона.

Сквозь прозрачную воду виднелись двое финских санок.

И все.

— Господи Боже! — раздался визгливый женский крик.

— Веревки нужны, чтоб тянуть! И шесты! Быстро! — велел Хильмар.

Янне-младший видел сумку на воде и санки в воде. Он слышал крики, брань. Несколько мужиков побежали к берегу за веревками и шестами, женщины зажимали руками рот, Хильмер жестикулировал. Но все, что Янне видел и слышал, пока было лишено смысла.

— Господи, мальчик! Мальчик тут! — крикнул кто-то.

Вокруг Янне тут же воцарилась тишина.

Он поднял голову и увидел обращенные к нему лица: большие, бледные.

— Ох, бедняжечка! — прошептала Оттилина из Вэстерграннаса, протянув руку к Янне. — Бедняжечка.

В эту секунду внутри у него что-то оборвалось. Он издал короткий хрипящий звук, как тюлень, шею которого пробил гарпун, повернулся и побежал к берегу, упал, встал и снова побежал, он бежал, и воздух рвал горло, и через водянистую пленку перед глазами он видел размытые очертания лодочных сараев Кунгсхамна. Он слышал крики за спиной. Потом все почернело.

— Янне, пожалуйста, помоги нам продолжить рассказ! О чем думают жители Фагерё? Какие настроения царят на острове? Что теперь будет?

Янне не отвечает. Он стоит у кухонного окна, спрятав руки в карманы; снова идет дождь, новый шквал, капли жестко барабанят по карнизу, вода течет по стеклу, как слезы по щекам.

Дневной урожай писем собран и обработан. Искусно запечатанные конверты лежат на кухонном столе. Пазл, в готовом виде изображающий жизнь Фагерё, пополнился еще несколькими кусочками. Когда все они лягут на место, островитяне наконец предстанут перед нами в полный рост. Самоуправство Янне, конечно, противозаконно и во многом предосудительно; однако сведения о Фагерё и его жителях, которые он собирает и регистрирует с педантизмом ученого, неоценимы. Без Янне…