Один триллион долларов

Эшбах Андреас

Но, разумеется, этого не могло быть. Нельзя этому быть. Просто она переволновалась за старого Вакки за эти три недели, изо дня в день видя его угасание. Близость смерти обострила все ее чувства, пробудила голод к жизни… Значит, надо смотреть в оба. Чтобы ее ничто не подхватило и не увлекло.

Область исторических фактов и теорий была надежной крепостью. Она схватилась за исторический словарь как за спасательный круг.

– Все сходится. Якоб Фуггер родился в 1459 году, младшим из семи сыновей, и вообще-то ему была предуготована духовная стезя. Но после того как четверо его братьев умерли – от инфекционных болезней, как считалось, – Якоба в сентябре 1478 года забрали из монастыря назад в Аугсбург, в фирму.

Первым делом он поехал в Италию, чтобы в тамошних отделениях Фуггеров изучить бизнес, начиная с самых азов. Он отправился сначала в Рим, а вскоре после этого в Венецию, где оставался около года. После этого вернулся в Аугсбург, чтобы стать тем, кого потом назовут Богатым. – Она отложила книгу, взглянула на него. – Согласно официальным историческим описаниям, Якоб Фуггер оставался бездетным, по неизвестным причинам. Часто предполагают, что он был импотентом, но это маловероятно. Возможной причиной могло быть бесплодие из-за ранее перенесенных болезней. Как бы то ни было, тогда, в 1479 году, двадцати лет от роду, он очутился в Венеции – городе, где жизнь била ключом – под воздействием непривычно интенсивного солнца и жары… Могло ли быть, чтобы это не повлияло на него? Балы-маскарады, необузданный водоворот событий – мыслимо ли, чтобы молодой, здоровый мужчина, проведя целый год в этой дурманящей, пьянящей атмосфере, обошелся хотя бы без короткого романа? И даже если впоследствии он оставался бездетным, мыслимо ли, чтобы тогда, во цвете юности, он хотя бы раз не оказался способным к оплодотворению? И вполне возможно, и вполне представимо, что Якоб Фуггер во время своего пребывания в Венеции сделал беременной молодую женщину и уехал, не зная об этом. Женщину, о которой нам известна лишь ее фамилия.

Джон понимающе кивнул:

– Фонтанелли.

– Правильно. Дата рождения Джакомо Фонтанелли, 1480-й, по времени как раз подходит. И другие частности тоже подтверждают это. Почему, например, он отказывался вести свои счетоводные книги по-венециански!Может, потому, что его мать из-за своих горьких воспоминаний внушила ему отвращение ко всему, что шло из Венеции?

Джон Фонтанелли разглядывал письмо, цифры на нем, подпись.

– А как с почерком?

Она достала из папки факс, который ей прислал услужливый куратор из Германии, с другим письмом Фуггера.

– Вот. Не идентично, но достаточно похоже.

– Невероятно. – Он сопоставил два листа, разглядывал их, но мысленно, казалось, был далеко. Внезапно он поднял глаза, посмотрел на нее и сказал: – Мисс Фален, я хотел бы извиниться перед вами. Я сам не знаю, почему в нашу первую встречу повел себя так несдержанно, мне очень жаль.

Она посмотрела на него растерянно, от неожиданности не зная, что сказать.

– Ну, – медленно произнесла она, – я тоже была далеко не образец любезности.

– Но я начал первый, – настаивал он. – Пожалуйста, простите меня. Я действительно восхищен тем, что вы все это разыскали, – он с беспомощной улыбкой поднял письма Фуггера. – К сожалению, коммерческие способности я от него не унаследовал. Состояние моего счета перед получением наследства скорее противоречит вашей теории.

Она невольно рассмеялась:

– Ах, это ничего не значит. Даже ваш предок Джакомо не проявил особых способностей к коммерции. Он часто оказывался в долгах, еле выкарабкивался. Вот, посмотрите сюда, – она положила перед ним счетоводную книгу, которую уже показывала патрону. –Вот запись. Март 1522 года. Некий Я.ссудил ему двести флоринов.

– Якопо?

– Можно предположить.

– Но как он вошел в контакт со своим отцом? И почему он никогда не упоминал, кто его отец?

Урсула помедлила. Все это было таким вольным допущением, что ей становилось не по себе.

– Я могу представить,

что со временем мать ему все рассказала. Может быть, незадолго до смерти, а мы не знаем, когда она умерла. А что стало с этим Якобом Фуггером, с которым она в юности познакомилась в Венеции, тогда в Европе было известно каждому. Я могу себе представить, что Фуггер своими ссудами покупал молчание Фонтанелли. Судя по записям в счетоводных книгах, контакт начался самое раннее в 1521 году. Тогда Якобу Фуггеру оставалось жить еще четыре года, и он, возможно, уже чувствовал приближение смерти. Наследником был назначен его племянник Антон, и Якоб Фуггер уж совершенно точно ничего не хотел изменить в пользу своего незаконнорожденного сына, тем более такого коммерчески неуспешного.

– Но он разработал этот план…

– Однозначно. Подобный план мог возникнуть в голове только такого дальновидного и хваткого человека, как Якоб Фуггер.

– Но, – начал он и неуверенно смолк. – Как же тогда с прорицанием?

Вот они и добрались до самой горячей точки. Урсула почувствовала, как ей стало жарко.

– Я думаю, Джакомо Фонтанелли действительно увидел этот сон. Вы не должны забывать, что он вырос в монастыре, со всеми его легендами, мифами и историями о пророках и мучениках – для меня совсем неудивительно, если пятнадцатилетний увидит такой сон и истолкует его как видение.

– Сон, в котором он, во всяком случае, точно описал наше время, далекое для него пятисотлетнее будущее.

– Вы считаете? Но нарисованные им картины скорее похожи на общие места и с таким же успехом могли происходить из Библии – из Апокалипсиса или из Книги пророка Даниила. Нет, этот сон он действительно мог видеть, истолковал его как видение, даже как пророчество – но я думаю, что Якоб Фуггер воспользовался этим пророчеством. – Она указала на последние строчки письма. – Вот это в точном переводе означает: «Так законы математики помогут моему состоянию обрести бессмертие, а ты можешь считать, что вместе с тем исполнится и твое видение». Он хотел использовать религиозные убеждения Джакомо Фонтанелли и его друга Микеланджело Вакки, чтобы то, что он создал – величайшее в истории состояние, – возродилось в далеком будущем.

Джон некоторое время смотрел в пустоту.

– Можно рассматривать это и так, что божественное провидение использовало деньги и ум Якоба Фуггера, чтобы создать предпосылки, необходимые для исполнения пророчества.

– Да. Можно посмотреть на это и так. Кристофоро Вакки, например, именно так это и видит. Но я – нет.

– Вы ему все это показали?

– Конечно. – Урсула подняла брови. – Но не беспокойтесь, совсем не это сокрушило его.

Он встал, потянулся, будто пытаясь избавиться от тяжести, давившей на его плечи, – тщетно, – и прошелся вдоль ряда застекленных шкафов.

– Семейство Вакки осуществило невероятное, вы не находите? Мне трудно поверить, что за все это в ответе Якоб Фуггер, а не божественные силы.

– Я не ставлю под вопрос религиозные убеждения семьи Вакки. В чем я не уверена, так это в релевантности пророчества.

– Я думаю, это одно и то же.

– Нет. Я не могу принять, что возвращение утраченного будущего всего человечества может оказаться в руках одного человека. Я не могу принять, что для этого нужны деньги. Я не могу согласиться даже с тем, что человечество вообще лишилось своего будущего.

Он широко раскрыл глаза:

– Но все расчеты показывают…

– Все расчеты ошибаются. Они всегда ошибались. В конце прошлого века проводились расчеты относительно роста уличного движения, и из этих расчетов следовало, что мы сейчас должны были бродить по пояс в конском навозе. Все это ерунда, Джон. Мы живем в не более и не менее последние времена, чем любые другие исторические поколения. Мы лишь нервничаем оттого, что добавляется новая тысяча в нашем летоисчислении, только и всего.