Один удар
Шрифт:
— Арррр-мням-мням — многозначительно шепнул мне неведомый зверь в ушко и смачно облизнулся.
Я скосила глаза вправо и с ужасом уперлась в светящиеся, ярко зеленые глаза дикой помеси волка с крысой, ростом с откормленного сенбернара и с зубами, глядя на которые подохла от зависти уже не одна акула.
— Эк твою мать… в марте-то приперло — сглотнув, пискнула я и, на всякий случай, дрожащей рукой погладила покрытую липкой слизью бошку чудовища — Хорошая собачка. Умная собачка. Убежденная вегетарианка собачка, да?
Собачка
— Ты-ж моя собака-улыбака, — рискуя начать заикаться от страха, улыбнулась в ответ я, и с утроенным рвением принялась наглаживать вонючую склизкую шерсть — Кто у нас хороший песик? Уродище лесное у нас хороший песик. Ути — пути, моя ласковая!
Зверь опешил. Зверь даже несколько раз моргнул и где-то потерял оскал своих зубов, вместо этого, отчего-то, поджимая тощий облезлый хвост между лап и делая аккуратный шажок назад.
Я напряглась. Собачка, конечно, была не самая породистая, но я уже как-то к ней привыкла. Опять-таки, тварь. Возможно, местами Божья. Требует любви, ласки и заботы. Да и с такой не так страшно. Когда она под рукой и контролем, конечно. А где-то в кустах, за незащищенной спиной, кто ее знает, на что ее надоумит матушка-природа и батюшка-инстинкт? Так что, быстро пресекая все пути животинки к отступлению, я уверенно схватила псину за шкирятник и, игнорируя жалобный скулёж, подтащила ее поближе к себе, трепетно, до асфиксии обнимая за шею.
— Сидеть! — рявкнула я в собачье ухо и, удовлетворившись мелкой чихуашной дрожью, тут же сотрясшей огромное тело монстра, покровительно почесала чудище за ухом — Вот, молодец. Сиди тут. Будем ждать. Потому как выбор у нас не большой. Либо сидеть, либо искать гнездо Дакийского дракона. И на мой взгляд, первое как-то безопаснее.
Время текло непонятной, медленной патокой. В чаще что-то постоянно визжало и хрипело. Иногда подвывало и постанывало. Слушая эти романтичные звуки, я все крепче прижимала к боку полузадушенную зверушку. А зверушка все чаще пыталась усыпить мою бдительность и дать-таки деру.
— Не дергайся! — устав напрягать руку, стальным захватом впившуюся в волчью холку, огрызнулась на зверя я — Сказала же, что тут ждать будем. Куда ты все время рвешься?
— Гхры… — окончательно ошалев от моего произвола, продышала волчара мне прямо в ухо и обдала лицо смрадным дыханием откровенно плотоядного существа.
— Не дыши на меня! — рявкнула в ответ я, тоже хамея, но уже от испуга. И шлепнула обескураженную тварь по наглой мокрой морде, недальновидно выпустив ее загривок — Лучше бы ножик мой нашла. Или яйца дракона. Дура — надувшись, закончила я.
Тварь обиженно тявкнула и… не упустив шанса вывернулась из моих горячих объятий. Пару секунд потратила на то, чтобы окинуть меня грустным, расстроенным взглядом и куда-то ушуршала, обдав на последок запахом мокрой
На какое-то время меня окутала тишина, а потом ночь снова наполнилась странными, пугающими шорохами и стонами.
Стало окончательно страшно. Особенно после того, как справа, в кромешной темноте неожиданно зажглись яркие огоньки чьих-то желтых, недобрых глаз.
— Ой… — тихо пискнула я и окончательно впала в панику — Собачка стой! Подожди, собачка! — дерганно всхлипнула я и, ломая ветки, припустила в ту сторону, в которую недавно удалилась неведомая мокрая тварь.
— Где ты? Ау! — жалко взывала я в ночи, наугад продираясь все глубже в дышащую влагой чащу — Соба-а-ачка! Вернись! Кис-кис… тьфу, не так… Эээ… Тяф-тяф! Боже мой, как у вас тут страшно-то!
Собачка не отзывалась. Не иначе, как обиделась. А у меня, как ни ужасно, кроме нее знакомых в этом лесу как бы и не было.
Я жалко всхлипывала, уходя все дальше и дальше от точки выброса. Темный, недобрый лес пугал и ни разу не выглядел дружелюбным. Покинувшая меня условная собачка, надо сказать, тоже дружелюбием не дышала, конечно. Но хоть какое-то подобие контакта наблюдалось.
Между тем, с неба посыпался мелкий, противный дождик и окончательно утопил остатки моего оптимизма.
— Пёсечка! — уже ни на что не надеясь, стонала я, отрешенно отмечая неспешно сереющую тьму уходящей ночи и неожиданно выбираясь на маленькую полянку, сразу за которой начинались уходящие в небо скалистые стены гор — Где ты, душа моя? Отзовись, собака ты сутулая…
— Аррргх! — подозрительно знакомо рыкнуло что-то справа — Аффффть…
— Ой! Нашлась! — радостно запищала я, тут же отодвигая в сторону кусты и недоуменно натыкаясь взглядом на огромное круглое… гнездо.
Пару мгновений я недоуменно пялилась на уже достаточно хорошо различимое в пасмурных предрассветных сумерках природное сооружение. А потом решительно покинула гостеприимные заросли и подошла ближе.
— Аррр! — глухо прорычала родная уже псина и неторопливо вышла из-за гнезда, спокойно усаживаясь около него — Агггр!
— Только не говори, что это твои, — с ужасом протянула я, обескураженно разглядывая лежащую внутри кладку из пяти красно-белых яиц, каждое размером с весьма не маленький арбуз — Если ты, мать, при красоте такой еще и яйцекладущая, моя психика этого не переживет.
— Хра — а — анитель лес-са спра-а-шивает Ва-сс, с-силь, за-ачем Вам были нуж-жны эт-ти я-а-йца? — вдруг раздался за моей спиной тихий, тягучий голос.
Я рефлекторно подпрыгнула, прямо в полете разворачиваясь на сто восемьдесят градусов и ошарашено обвела взглядом десяток мелких, краснокожих пигмеев, одетых в странные смешные меховые юбочки и направляющие на меня уже совсем даже не забавные огромные, острые копья.